Посторонних рядом нет, так что он хлопнул меня по подставленной ладони, и я ушел. В землянке сидел Петро. С удивлением посмотрел на кипу вещей у меня в руках. А когда я начал переодеваться, вообще выпал в осадок, увидев офицерские погоны. Вскочил.
– Товарищ младший лейтенант…
Я махнул на него рукой:
– Сядь, Петро. У меня и так голова кругом от всего этого. И командующий ждет. Так что все потом, лады?
Разведчик кивнул и сел, чуть не промазав мимо топчана. Я провел рукой по подбородку, решил, что выбрит нормально, надел китель с новыми погонами, повесил на ремень кобуру и нож. Примерил фуражку. Немного непривычный фасон, но ничего – привыкну. Еще раз осмотрел себя, вопросительно глянул на Вакуленко. Он понял вопрос, кивнул, мол, все в порядке. И я отправился обратно на командный пункт.
Танкисты, заметив меня, озадаченно переговаривались. Ага, понимаю. Утром вылез из землянки сержант с помятой со сна рожей. Ушел, вернулся с кипой шмотья, а теперь вышел уже офицером. Тут начнешь чесать в затылке, куда денешься? Прошел мимо часовых у входа на КП.
– Товарищ вице-адмирал, младший лейтенант Яковлев по вашему приказу прибыл.
Командующий кивнул и поманил меня к себе. Когда я подошел, он протянул мне красную книжечку. Удостоверение личности. Еще раз пожал руку и отпустил. Я отошел в сторону, и там меня перехватил один из майоров. Он и вручил мне остальные документы. Вещевой аттестат, денежный аттестат, еще какие-то бумажки. Офицеры стояли у стола и время от времени обменивались короткими фразами. Наконец командующий посмотрел на часы. Все сделали то же самое. 8.20. Юмашев оглядел всех.
– Пора.
Группой вышли из бункера и почти сразу подняли головы, что-то высматривая в небе. Я начал что-то понимать. В 9.00 немцы обычно начинают атаку. Сейчас 8.20. Нет, уже 8.23. Сверху донесся гул. Летели самолеты. Много. Действительно много. Около полусотни тяжелых «ТБ-3» и истребители прикрытия над ними. Я смотрел во все глаза. Бомбардировщики начали заход на цель. И почти сразу раздался тяжелый удар. Открыл огонь «Севастополь». На часах 8.30.
Огневой и воздушный налеты длились тридцать минут. Земля подпрыгивала, но для разнообразия взрывалось не у нас. Тридцать минут двенадцать 305-мм и шестнадцать 120-мм орудий линкора, орудия эсминцев и авиабомбы разносили немецкие части в прах. Мне даже стало, пусть и совсем немного, их жаль. В смысле немцев. Не удивлюсь, если некоторые выжившие сойдут с ума. Потом все смолкло. Наступившая тишина звенела в ушах. Командующий улыбнулся:
– Мне пора. Хотелось своими глазами на это посмотреть. Желаю успеха, товарищи.