Наступивший день был траурным и хлопотным. Илларион Константинович помог Ирине забрать гроб с телом ее брата из морга, где его привели в порядок и подготовили к погребению. Одет покойник был в новый черный костюм. Лицо молодого человека было бледным, но спокойным, словно с ним ничего и не произошло.
Однако Забродов обратил внимание на забинтованную голову покойника. То, что было два выстрела — в грудь и голову, Илларион знал из рассказа Ирины.
* * *
Было холодно и сыро, однако на кладбище собралось очень много народу. Илларион Константинович никогда не участвовал в таких массовых публичных похоронах. Проводить в последний путь известного и талантливого голкипера питерского «Зенитра» пришли не только родственники и знакомые Вячеслава, но и вся футбольная команда во главе с высокопоставленными чиновниками из мэрии Санкт-Петербурга и Российского футбольного союза. Но больше всего было простых людей — питерских болельщиков, фанатов футбольного клуба «Зенитр».
Было много цветов, много слез и, как обычно, много высокопарных речей, особенно из уст высокопоставленных чиновников. Илларион Забродов не столько слушал их выступления, сколько наблюдал за ними, пытаясь понять, что стоит за сказанным. Были речи от души, но были и дежурные выступления. Особое внимание Забродова привлек рыжеволосый чиновник из РФС господин Колосов.
— От нас ушел в расцвете сил и своего яркого таланта, на пике своей славы, — поставленным голосом грустно произнес Колосов, — один из лучших игроков России — Вячеслав Александрович Жевнович, или, как его называли фанаты, Жева.
Среди собравшихся поклонников Вячеслава Жевновича раздался одобрительный гул.
— Его преданность своему клубу «Зенитр» и футболу в целом вызывает не только у меня, но и у десятков, сотен тысяч поклонников восхищение и гордость! — продолжал рыжеволосый чиновник, слегка размахивая рукой. — Нашего Жеву не раз хотели переманить в другие, заграничные клубы, сулили миллионные гонорары, но Вячеслав, как истинный патриот и спортсмен, всегда выше денег и других благ ставил честь клуба!
У Забродова после выступления этого чиновника почему-то остался какой-то неприятный осадок. Говорил он вроде бы и правильные слова и все довольно складно, но инструктора спецназа ГРУ насторожили холодные колкие глаза.
«Хотя, — немного подумав, отметил про себя полковник, — у всех чиновников-роботов нашей системы, у всех у них пустые, бегающие и замыленные глаза. Они все так боятся потерять свое теплое и доходное место!»