Илларион Константинович Забродов под таким пристальным и независимым взглядом «свидетеля» даже немного стушевался и, тоже не торопясь, закурил новую сигарету.
— Вас как зовут, уважаемый? — перед тем как начать серьезный и обстоятельный разговор, поинтересовался Забродов у нового знакомого.
— Митька! — вместо своего приятеля весело и быстро сообщил Говорков.
Забродов недовольно сверкнул глазами и строго сказал:
— Петрович, я не тебя спрашиваю!
Лысоголовый мужчина одобрительно прищелкнул языком и важно хмыкнул.
— Совершенно верно, товарищ Забродов, — чинно встав с табурета, склонив лысую голову и тут же вскинув ее, гордо, словно на важном дипломатическом приеме в иностранном посольстве, представился Митька. — Дмитрий Дмитриевич Лопухов!
Илларион Забродов, уважительно посмотрев на своего собеседника, так же чинно и важно кивнул ему ответ и проговорил:
— Очень приятно, товарищ Лопухов!
Ахмет и Говорков от удивления раскрыли рты.
— Ну ты даешь, Ми-ми-и… — слегка заикаясь, медленно и уважительно произнес Говорков и осекся на полуслове, — Ми-трич! Генерал, не меньше!
— Точно! Артист, Ми-трич! — восхищенно поддержал Иосифа Говоркова дворник.
Лопухов расплылся в улыбке: он был явно польщен высказываниями своих дружков, однако, посмотрев на строгое лицо седовласого полковника, тут же стал серьезным.
— Да, товарищ полковник, я слушаю вас, — затушив окурок в пепельнице, с готовностью произнес Лопухов и виновато улыбнулся.
Илларион Забродов обвел взглядом присутствующую компанию и, подождав, пока под его суровым взором все успокоятся, повернулся к Лопухову.
— Где ты, Дмитриевич, был вчера ранним утром? — задал он конкретный и простой вопрос Лопухову.
Однако простой вопрос полковника Забродова оказался для Дмитрия Дмитриевича не совсем простым, а скорее даже весьма затруднительным и сложным.
— Вчера утром? — медленно переспросил Лопухов и, нервно заерзав на табуретке, мучительно наморщил лоб, чтобы вспомнить вчерашние события.
Илларион кивнул головой.
— Да, вчера утром, — спокойно и не подгоняя Митрича, подтвердил полковник в отставке, — где-то приблизительно с часов пяти утра и до семи.
Дмитрий Дмитриевич силился, пыжился, но так и не смог вспомнить.
— Да черт его знает, товарищ Забродов, — ответил он нервно, — точно не помню, где я был!
— Как, совсем не помнишь? — все еще на что-то надеясь, уточнил Забродов.
Лопухов отрицательно затряс лысой головой и, виновато разведя руками, ответил:
— Не помню, товарищ Забродов.
— Да ты что, Митрич, не помнишь, как ты спал возле мусорных баков, — воскликнул Ахмет, — и как потом мы с тобой похмелялись у меня красненькой?