Дядя сдержал свое обещание. Это действительно было похоже на аттракцион — по крайней мере вначале. Ну а большего пока и не требовалось, чтобы прогнать тревогу и страх, охватившие Малютку несколькими минутами ранее. Отыскать маму и папу он мог надеяться только с помощью дяди Эдгара. И никак иначе. (Между тем Эдгар-старший отчетливо прошептал: «На хрена нужны папа и мама, если у тебя есть я?»)
Пятно сопровождавшего их света добралось до поворота, который наконец нарушил унылое однообразие коридора. Стены сходились, образуя идеально прямую вершину угла. Неестественно прямую. При одном взгляде на нее закрадывалось подозрение, что, просто приложив палец к выступу, можно порезаться. Малютке не хотелось проверять это, но в какой-то момент ему показалось, что дядя его заставит. Пять-шесть секунд они занимались перетягиванием каната из нервных окончаний, и все же дядя уступил. Его (влияния? силы?) власти было пока недостаточно, и ему это очень не нравилось. Малютка не понимал, чтó им делить, кроме… Насчет «кроме» он не успел додумать.
Свернув за угол, он остановился. Впереди открылось нечто, напоминавшее вид из туннеля. Внизу и по краям — темные неразличимые силуэты, а над ними — парочка звезд, запачканных смогом. Из дыры тянуло смесью городских запахов — бензина, выхлопных газов и еще какого-то приторного цветочного аромата.
«Куда это я попал?» — спросил себя Малютка и обернулся. Его взгляд уперся в тупик. За углом больше не было коридора. Стена, возникшая на расстоянии трех шагов, выглядела столь же плотной и непреодолимой, как те, что тянулись справа и слева. И как пол под ногами, если на то пошло. Поверхности, доведенные до немыслимой гладкости, но ничего не отражавшие.
Дядя Эдгар оставил это без комментариев. Его тянуло наружу, да и Малютке захотелось поскорее оказаться в более привычной обстановке. Впрочем, к тому моменту он начал догадываться, что именно «привычное» дядя Эдгар ненавидит сильнее всего. И сыт «привычным» по горло.
* * *
Судя по кучкам дерьма, этот (ход? коридор?) тупик использовался в качестве отхожего места. Над головой нависало перекрытие. Малютка больше не «светил», как шахтерский фонарь, — тусклое сияние пролитым молоком просачивалось снаружи вместе с запахами, забивавшими вонь экскрементов. Надеясь не испачкать подошвы слишком сильно, Эдди быстро одолел остаток пути и выскочил на открытое пространство.
Вначале ему показалось, что он очутился ночью на обычной стоянке. Потом он заметил кое-какие несуразности. Силуэты зданий, черневшие в отдалении, выглядели какими-то незаконченными, едва обозначенными, лишенными не только деталей, но и четких очертаний. Словно кто-то рисовал городской пейзаж и решил ограничиться наброском. То же самое касалось деревьев и неба. Хотя погода была ясная, звезд явно недоставало. Например, ковш Большой Медведицы лишился ручки. Полярную забыли «нарисовать» вообще.