«Догадка»>66, это необычное (единичное) отношение (где всякая индивидуальность как таковая отменяется сразу, в тот самый момент, когда человеческое существо становится наконец всецело тем, что оно есть), требует от нас расстаться с тем, что Бодлер называет несколько выше, в том же тексте, позой «профессора-присяжного, этого тирана- мандарина»>67. Этот последний, прибавляет он, «всегда вызывает у меня представление о нечестивце, который тщится занять место Бога».
Что такое трезвость ума? Выше мы сказали, что она есть правило жизни, когда стоит ночь. Ночью, как говорится в последних стихах стихотворения «Рейн», царит смешение всего>68. Быть нечестивым>69 — в ночное время значит не уметь сохранять дистанцию, не уметь различать то, что смешивается у нас перед глазами. Трезвость — или даже, как говорит Гёльдерлин, «святая трезвость» — заключается в том, чтобы сохранять в ночи различающий взгляд. Продолжать различать, именно когда это стало почти невозможным, — не значит выказать себя нечестивым. Итак, благочестие есть наиболее высокое осуществление трезвости. Pius est>70, как Эней, тот, кто, никогда не прекращая искупать, сохраняет чистоту.
Наблюдением, которым я сейчас с вами поделюсь, я обязан Дитриху Эберхарду Сатт-леру, под чьей редакцией сейчас выходят из печати последние два тома полного издания творений Гёльдерлина — «Отечественные песнопения» («Die Vaterländische Gesänge»).
В уникальном со всех точек зрения стихотворении «В милой синеве»>71, в первой из его трех частей, есть пять слов, где кратко выражено все, что я пытался сказать вам на этом послеобеденном занятии.
Вот эти пять слов:
Reinheit aber ist auch Schönheit.
Чистота, однако, это тоже Красота>72.
Как прокомментировать эти слова? Как, размышляя, проследить за сентенцией поэта? Я мог бы сказать: в ночную эпоху нигилизма чистота сама по себе уже красота — в том, что она поддерживает различение.
Но предоставим лучше комментарий другому поэту. Рембо в конце «Алхимии слова» пишет:
Это в прошлом. Теперь я научился приветствовать красоту>73.
В самом деле, нигилизм проходит сам собой. Уметь ПРИВЕТСТВОВАТЬ красоту есть не что иное, как поддерживать в целости и сохранности>74, во всей чистоте ту незримую гармонию, в которой бьется сердце мира.
Милан, 9 мая 2001 года
Мы с моей женой были в Москве со вторника 17-го до четверга 26 сентября 2002 года. Не один год Владимир Вениаминович торопил меня: «Приезжайте, — писал он, — приезжайте скорее». Эту настойчивость я понимал неверно, думая, что он намекает на «политические» перемены — конец «оттепели», переход ситуации под контроль «антидемократических сил». Но в «мире», в котором мы живем, хоть на Западе, хоть в России, уже нет места для политики в подлинном смысле слова. Воображать себе обратное — значит лишь показывать, что мы не имеем понятия о том, чем политика могла бы, а вернее, должна быть.