Грант немного удивился:
— Разумеется, нет.
— А могли бы позвонить?
— Я ему не звонил.
— Вы с мистером Харлоу в дружеских отношениях?
— Мы никогда с ним не ссорились.
— Не очень-то исчерпывающий ответ.
— Мы с ним никогда не ссорились. Но и друзьями не были.
— Однако вы приняли его предложение подвезти вас четвертого января.
Грант улыбнулся:
— Вы никогда не ездили из Ледлингтона в пригородных поездах? Мне хотелось побыстрее попасть домой.
Лэмб усмехнулся:
— Значит, вы не звонили мистеру Харлоу и не предупреждали его о возможных неприятностях?
— Нет.
— Кому вы рассказывали о приезде Луизы Роджерс?
— Никому.
— Вы уверены?
— Совершенно уверен.
— Даже жене?
— С чего бы вдруг?
— Я спрашиваю, говорили или нет?
— Не говорил.
— И больше никому?
— Нет.
— А почему?
Грант опять улыбнулся:
— По трем веским причинам. Меня это не интересовало. Я человек занятой. Я был по горло занят другими проблемами.
Воцарилось молчание. Лэмб сверлил его взглядом. В комнате стало еще жарче. Во всех остросюжетных романах у злодеев на лбу выступают капельки пота. Грант почувствовал, что демонстрирует этот признак виновности. Молчание затягивалось. Лэмб нахмурился и произнес:
— Харлоу знает, что вы с ней виделись.
— Не от меня.
Главный инспектор встал, резко отодвинув стул.
— Нам нужно узнать, откуда ему это известно. Харлоу это знает, а вы утверждаете, будто ничего ему не говорили — и вообще никому. Думаю, нам надо спросить, откуда он это знает, а вам, полагаю, лучше отправиться к дому вместе с нами.
Они ехали по Мэйн-стрит в полицейской машине, которую вел констебль Мэй. У самого Дипсайда Грант вдруг спросил:
— Если вы намерены задержать меня, разрешите мне взять кое-какие вещи?
Никому не известно, к чему мог склониться Лэмб, когда задумался над этим вопросом. Он мог бы ответить: «А кто сказал, что вас задержат?» Или же: «Возьмете вещи на обратном пути». Однако Лэмб поступил иначе.
— Хорошо, это не повредит, — кивнул он.
Позднее мисс Мод Сильвер увидела в этом решении руку провидения.
Они свернули к дому и издалека услышали надрывный лай запертого в кухне Брамбла. Подъехали к парадному входу, и едва констебль Мэй остановил автомобиль и выключил двигатель, как Грант услышал визг Сисели. Три дверцы мгновенно распахнулись, и через секунду четверо мужчин уже мчались к дому. Грант и Фрэнк — потому что кричала Сисели, Лэмб — потому что решил, что Грант сбежит, а констебль — потому что был в том возрасте, когда бежишь вместе с остальными.
Визг доносился из кабинета. Когда они подбегали, дверь распахнулась, и на улицу выскочила Сисели. Она попала прямо в объятия Гранта, тот поднял ее и прижал к себе. Фрэнк Эббот сначала заметил лежавшую на полу сережку в виде «кольца вечности» — там, где она выпала из руки Сисели. Затем — пытавшегося встать на колени Марка Харлоу. Он рухнул на пол около письменного стола вместе с накрывшим его стулом, который занес над головой, чтобы швырнуть им в Сисели. Марк старался встать на колени и освободиться от стула. Лицо его было залито чернилами пополам с кровью, он шарил вокруг себя руками, словно слепой.