От лохмотьев потянулся вверх прозрачный голубоватый дымок. Быстро густея, он принял очертания лежащей ничком человеческой фигуры в длинном белом балахоне. Человек пошевелился, встал на четвереньки, сел, раскинув босые ступни. Растянул руками подол балахона.
— Что за херня… Кроули, твоя работа?
— Ризы! — ахнул Азирафель. — Господи Боже, да на нем ризы!
— Какие еще ризы?! — Хастур вскочил на ноги.
— И крылья, — заметил Кроули. — Белые. Охренеть.
Хастур заглянул себе за правое плечо, потом за левое.
— Уроды! — взвыл он. — Где мои крылья?! Заберите свои огрызки!
— Это на время испытательного срока, — объяснил Азирафель. — Потом сделаются нормальные, большие, как у всех ангелов.
— У кого?! — подался к нему Хастур. — Ты что несешь, белоперый?!
— Между прочим, ты теперь тоже белоперый! — ангел обиженно хлопнул крыльями.
Хастур потрясенно оглядывал себя.
— Вот это я попал… — он похлопал себя по бокам. — Т-твою… и карманов нет. Где мои сигареты?
— Думаю, курить тебе теперь не стоит, — посоветовал Азирафель.
— Зашибись!
— И ругаться тоже…
— !!!!!!
— Хастур, тут дети, — напомнил Азирафель.
Экс-демон плюнул в сердцах и уселся на груду своей бывшей одежды. Пошарил в ней, нашел мятую пачку сигарет. Вытащил одну, сунул в рот, поднес к лицу кисть, пошевелил пальцами.
— И огня теперь нет… Кроули, дай прикурить!
Кроули сел слева, протянул большой палец, на кончике которого вспыхнул оранжевый огонек. Азирафель, поколебавшись, сел справа. Инферналыши пристроились под его крылом. Подковыляла Грета, вспрыгнула на обтянутые белым полотном колени.
— Значит, Астарот меня того… — Хастур выпустил длинную струю дыма и снова затянулся. — Ну да, сначала водой крыло разорвало, дальше ничего не помню. А почему ж я совсем не подох?
— Крылья все-таки не часть тела, — начал Азирафель и сразу поправился: — То есть не самая важная часть тела. Очевидно, никуда больше вода не попала. Но главное, думаю, в том, что ты пожертвовал собой.
— Делать мне больше нечего! Не собирался я собой жертвовать… Просто не хотел, чтобы с Вельзевул так обошлись. Ну и с мелкими тоже…
— Это и есть самоотверженность, — улыбнулся Азирафель. — Ты искупил ею все свои грехи.
— Ты спас нас всех, — поддержал его Кроули.
— Да иди ты!.. в этот, как его…
— В баптистерий? — рассмеялся демон. — Хастур, для тебя это теперь не пожелание ужасной смерти, а всего лишь предложение умыться! Азирафель, что в таких случаях говорят ангелы?
— Например, «ты ошибаешься» или «ты погорячился, мой дорогой».
— Как же я все-таки влип… — Хастур схватился за голову и тут же принялся ее ощупывать: вместо нечесаной жесткой шевелюры под пальцами оказались гладкие шелковистые кудри. Бывший демон схватил одну длинную бледно-золотую прядь и недоумевающе поднес к глазам.