Басюшка подперла подбородок кулаком и подавила тяжкий вздох, готовый вырваться из груди, отчего эта самая грудь пришла в волнение. И обстоятельство сие не осталось незамеченным: Тришка, сподвизавшийся у батюшки в помощниках, на грудь заглядевшись, взял да и уронил мешок.
На ногу.
Заругался тотчас матерно.
Второй вздох подавить не получилось, вышел он до того тягостным, что нянюшка, придремавшая было, тотчас встрепенулася и рот закрыла, муху проглотивши. Мух в светлице было изрядно, а ведь говорила Басюшка, что надобно бы атрефакт зарядить.
Да кто ж ее слушает?
— Чаечку? — с надеждою поинтересовалась нянюшка. — С пряничками? Прянички-то медовые, найсвежайшие. Али расстегайчиков? И орехов каленых?
— Неси, — Басюшка окончательно от окна отвернулась, ибо глядеть во двор наскучило. Да и на что там глядеть? На то, как Трифан подводу разгружает? А то Баська того не видела.
Нет, сам-то Трифан парень видный. Дворовые-то девки на него заглядываются, и, положа руку на сердце, есть на что поглядеть. Плечи широкие, руки крепкие, лицо гладкое. Волос, правда, рыжий, но девки — Басюшка сама слыхала — шептались, что оно-то и к лучшему.
Рыжие, они самые страстные.
И помнится, Акунька, к Басюшкиным сундукам поставленная, говорила, что, коль такой прижмет к стене, то прямо сердце из груди выскочит. И еще чего-то там уже не совсем про сердце, но тут Басюшка не очень поняла. А переспрашивать не стала, потому как не дело это купеческой дочери всякую ерунду у дворни спрашивать.
Нет, Трифан всем хорош был.
И батюшка даже заговаривать стал, что парень-то ладный, и грамотный, и в деле понимает, а стало быть не растратит наследство отцовское. Говорил да на Басюшку поглядывал этак, с намеком. Она-то сделала вид, будто бы понимать не понимает, к чему сии беседы, но…
…а если посватается?
Батюшка радый будет. А сама Басюшка?
В светлице стало людно. Самовар притащили уже растопленный, паром пыхающий, и скатерочку узорчатую, которой стол убрали, а на него уж понесли тарелки со всякою мелкою снедью. То соты медовые, то меда с ягодами взбитые, то с творогом мешаные.
Булки и булочки.
Расстегайчики.
Пряники. И сахарную голову на почетное место поставили.
Суетится нянюшка, командует, что девками, что мамками, которые мигом на чай сбежалися. А главное, явилась Никанора, папенькина сродственница давняя, в приживалках при доме обретающая. Ее Басюшка не больно-то жаловала, ибо была Никанора собой нехороша, да и норовом обладала на редкость поганым. Все-то норовила подглядеть, подслушать да батюшке донести.
В общем, ее не только Басюшка не любила.