– Все дело в том, что Россия, в отличие от Великобритании, не заводит себе колоний, а расширяется как единое целое, – терпеливо пояснил тот. – Поэтому для того, чтобы воспользоваться ресурсами колоний, нам требуется строить множество торговых судов, а русские для этого же прокладывают железные дороги. До эпохи пара корабль оказывался значительно эффективнее запряженных волами повозок, и морские державы переигрывали Россию по транспортной связности, но теперь стремительно бегущий по рельсам паровоз дает сто очков любому пароходу. Еще одна причина нарастающего превосходства Российской империи заключается в том, что ее подданные, переселяющиеся с Восточноевропейской равнины в Сибирь и на побережье Тихого океана, не прерывают связь со своим народом и государством, а англичанин, уезжая в колонии, становится для нашей Метрополии отрезанным ломтем, который обратно уже не приставишь. Ну а главным обстоятельством является то, что верхушку России частью составляют пришельцы из будущего, а частью – люди, оплодотворенные их идеями. Русская императрица и окружающие ее люди быстры, решительны и умны, они знают, что надо делать для увеличения благополучия своей страны и чего делать не стоит. Кроме того, между ними нет разногласий, и они действуют как одна команда единомышленников. А у нас депутаты Парламента и члены Правительства больше похожи на стаю вечно ссорящихся мартышек, чем на ответственных государственных мужей. Никто из нас, включая Его Величество и присутствующего тут премьер-министра, не владеет истиной в последней инстанции – мы, скорее, догадываемся, чем точно знаем, что нам следует делать, и, кроме того, из-за царящей повсюду какофонии мнений становится все труднее и труднее вырабатывать хоть какие-нибудь планы.
– Все верно, – коротко подтвердил король, – и дальнейшие дискуссии тут неуместны. Мы истекаем живой кровью нашего народа, и остановить это нужно как можно скорее. Кроме того, мы, конечно, не можем приблизить к нам наши колонии и восстановить связи между разорванными частями нашего народа, но в наших силах улучшить систему управления Великобританией, чтобы она стала адекватна вызовам и угрозам двадцатого века. И вот тогда, быть может, мы продержимся не сорок, а четыреста лет, или даже больше…
– Ваше Королевское Величество, вы сказали, что Великобритания просуществует всего сорок лет? – недоумевая, переспросил Эдуард Грей. – Неужели это и в самом деле так?
Король ровным голосом сказал:
– Там, откуда к нам пришли пришельцы из будущего, распад Британской империи начался при моем внуке Георге Шестом в тысяча девятьсот сорок седьмом году. Когда все закончилось, от былой роскоши у нас остались только Англия, Шотландия, Уэльс и Северная Ирландия, в компании со всякой мелочью вроде Гибралтара, а остальное ушло в свободное плавание. Причиной той катастрофы стали две тяжелые затяжных войны между Британией и Германией, случившихся одна за другой. Мы одержали в них воистину пирровы победы, утомившие и обескровившие наш многострадальный народ. А посему я готов наложить свое вето на любую военную авантюру, если она не будет прямо необходима для выживания Великобритании. Если нет непосредственной угрозы, то не будет и войны. И в то же время я должен предупредить, что любая попытка исподволь ослабить русских сразу же будет распознана ближайшим окружением моей племянницы, после чего эти люди разорвут союзный договор и предпримут такие меры, что краха Великобритании не придется ждать сорок лет. А я этого не хочу.