Уроки князя-консорта не прошли для царя Михаила даром. Так что события с начала активных боевых действий развивались стремительно – не в пример тому, как это происходило в другой истории. Тогда болгарская армия после первых побед в Балканской войне продвигалась вперед ни шатко, ни валко, поэтому турецкие войска, даже терпя поражения, имели возможность отступать с рубежа на рубеж в относительном порядке. Но тут все было по-другому.
Операция «Лозенград-2» была осуществлена с ошеломляющей всех быстротой и решимостью. Ее результатом стали не только ужасающие потери в живой силе и утрата всей артиллерии двух турецких армейских корпусов, сосредоточенных на правом фланге Фракийской группировки, но и отступление неуправляемых масс аскеров – причем не в направлении Стамбула или места сосредоточения резервов у Бабаэски, а к недостроенной крепости Одрин. Да это и неудивительно, поскольку перевес сил в этом сражении был почти четырехкратным. На первый и четвертый корпуса османской армии, общей численностью в пятьдесят пять тысяч штыков, навалилась русская Таврическая армия (5-й, 13-й, 16-й и 17-й армейский корпус), имеющая в строю сто тридцать тысяч солдат и офицеров, а также 3-я болгарская армия, в составе которой имелось еще шестьдесят тысяч штыков.
Когда русские и болгарские войска сбили приграничные заслоны и утром следующего дня вышли непосредственно к месту расположения турецкой группировки, они первым делом подняли в воздух привязные аэростаты наблюдения и открыли по турецким позициям ураганный артиллерийский огонь с корректировкой. Турки, расположившиеся на господствующих высотах, и в силу этого считавшие себя в безопасности, были ошарашены столь решительной завязкой сражения. Долбить каменистую почву кирками аскеры не стали, поэтому все их «укрепления» представляли собой стенки из камней, приспособленные для стрельбы из положения лежа. От ружейного обстрела снизу такая импровизированная фортификация защиту обеспечивала, а вот от рвущихся над головами аскеров шрапнелей уберечь не могла.
Ситуация для турок осложнялась тем, что у них не было единого командования. Командир «столичного» первого армейского корпуса Зеки Паша был выше в негласной командной иерархии и претендовал на старшинство в Кыркларельской группировке, а командир четвертого армейского корпуса Ахмет Абук Паша находился у себя дома, в районе постоянного расквартирования, и не желал слушать советы, и тем более приказы от заносчивого стамбульского «варяга». Не в лучшем положении, чем пехота, оказалась и турецкая артиллерия. Она даже и противника не видела, а вот ее позиции русские наблюдатели с аэростатов обозревали до самого горизонта, благодаря чему турецкие батареи неоднократно подвергались уничтожающим артиллерийским налетам, которые убивали артиллеристов, калечили упряжных лошадей и выводили из строя сами пушки. А если бомба или шрапнель, поставленная на удар, попадали в импровизированный склад боеприпасов, то последствия были видны и слышны издалека. Именно артиллеристы под этим беспощадным обстрелом, еще до полудня девятого числа, первыми начали сниматься с позиций, подавая турецкой пехоте пример к безоглядному бегству.