– Сегодня ты не так меток, как обычно! – продолжал невидимый текинец.
– День нынче постный! – посетовал Будищев. – Но ты подойди ближе, я исправлюсь.
– Да ты шутник, гяур! Я уважаю твою храбрость, а потому предлагаю еще раз, отдай нам Карим-хана, и мы уйдем.
– Уходи прямо сейчас, я по пятницам не подаю!
– Я не прошу у тебя милостыню, а предлагаю жизнь тебе и твоим друзьям!
– Маловато предлагаешь.
– А что ты хочешь еще? – в голосе невидимого собеседника прозвучало искреннее удивление.
– Ну не знаю, – пожал плечами Дмитрий. – Мешок золота, к примеру… или, на худой конец, имя того урода, кто продает вам патроны!
– Прапорщик, что вы себе позволяете?! – не выдержал Мамацев и высунулся из окна.
– А что, – ухмыльнулся моряк. – Я человек не богатый, да и жалованье одни слезы…
– Хорошо, – согласился, подумав, текинец. – Я заплачу тебе тысячу золотых дирхемов!
– Жмот ты! – вполголоса констатировал Будищев, осторожно перебираясь в соседний двор. – И дети у тебя будут жмотами!
– Что ты молчишь, Гару Мерген?
Пока Дмитрий думал, как бы пообиднее обматерить невидимого переговорщика, подал голос некстати очнувшийся Карим, что-то прокричавший на своем языке.
– Да закройте же вы ему пасть! – выругался Будищев.
Очевидно, Мамацев с доктором сами пришли к такой же мысли, потому что больше криков заложника слышно не было.
Как впоследствии выяснилось, говоривший по-русски предводитель текинцев не совсем врал. У него еще были люди, просто они немного опоздали и подошли позже к месту стычки. И пока он тянул время, они успели подтянуться и теперь окружали оказавшуюся столь зубастой добычу, в надежде решить вопрос радикально. И хотя Дмитрий с самого начала допускал нечто подобное, встреча лицом к лицу с двумя туркменами оказалась для него не слишком приятным сюрпризом. К счастью, первый из них – молодой парень с берданкой в руках, на секунду замешкался, и эта оплошность стала для него роковой. Прапорщик ловко отбил ствол винтовки в сторону от себя и обратным движением впечатал приклад в нос противника. Затем отшатнулся от второго – кривоногого бородатого крепыша, яростно напавшего на него с саблей, и несколько раз выстрелил тому в живот и грудь. Однако, несмотря на то что мягкие пули в клочья рвали его тело, текинец продолжал по инерции двигаться, пока не упал у ног своего убийцы, обливаясь кровью.
– Чтоб тебя! – замысловато выругался Будищев, разом припомнив все, что довелось слышать от боцманов на флоте и унтеров в армии.
В этот момент до него донесся женский визг, исходивший из дома, где засели Мамацев и Студитский с барышнями и заложником, а следом за ним несколько револьверных выстрелов. Прокляв все на свете, он бросился назад, холодея от мысли, что не успеет. Ворвавшись внутрь, Дмитрий, к своему изумлению, не застал там никого, кроме своих друзей. К счастью, никто из них до сих пор серьезно не пострадал, разве что Мамацев был легко ранен в предплечье, а мадемуазель Сутолмина имела несчастье встретиться с мышью и теперь орала как резаная. Несчастное животное, ставшее причиной столь бурной реакции, давно улизнуло в свою норку, но истерика все не прекращалась. Наконец, барышня провалилась в спасительный обморок и непременно упала бы на земляной пол, но галантный подполковник успел подхватить ее на руки.