Вдобавок ко всему вместе со Скобелевым прибыла почта, а в ней, помимо всего прочего, императорский рескрипт о награждении отличившихся во время ставшей уже знаменитой рекогносцировки Денгиль-Тепе. Каковы будут эти награды, доподлинно никто не знал, но слухи ходили самые разнообразные, так что теперь все заинтересованные лица с нетерпением ожидали оглашения царской воли. И государь не поскупился…
Помимо монаршего благоволения на верные войска пролился дождь наград. Особенно щедро наградили артиллеристов. Полковник Вержбицкий стал георгиевским кавалером, капитан Полковников получил орден Святого Владимира с мечами и бантом. Не забыли и моряков, лейтенант Шеман получил разрешение добавить мечи к имевшемуся у него ордену Святой Анны, а гардемарин Майер неожиданно стал кавалером знака отличия военного ордена. Фамилии Будищева в списках награжденных не было…
Впрочем, совсем без монаршей милости он не остался. Уже поздним вечером, когда поток посетителей к Белому генералу иссяк, выглянувший из штабной кибитки адъютант поманил изрядно заскучавшего и проголодавшегося кондуктора.
Изнутри штабная кибитка освещалась двумя пятилинейными керосиновыми лампами, одна из которых висела под потолком, а вторая стояла на походном столе. В углу стояли два кресла, на одном из которых сидел вымотанный за день Вержбицкий, а расхаживающий по кибитке Скобелев вполголоса что-то ему рассказывал. Престарелый полковник честно пытался слушать своего командующего, но у него плохо получалось. Тем более что в это время два благообразных денщика накрывали для них ужин, уставляя стол умопомрачительно пахнущими блюдами и закусками.
– Кажется, вы меня совсем не слышите? – усмехнулся генерал, заметив это.
Несмотря на долгую дорогу, проделанную в седле, на его лице не было и тени усталости. Напротив, Михаил Дмитриевич выглядел собранным и энергичным.
– Не ругайте старика, – развел руками Вержбицкий. – Умотался…
– Полноте, Антон Игнатьевич, – усмехнулся Скобелев, – уж поругать-то я найду кого и без вас.
Договорив, он резко развернулся на каблуках в сторону только что вошедшего моряка и грозно нахмурил брови.
– Ваше превосходительство, кондуктор Будищев по вашему приказанию прибыл!
– Вижу, что прибыли, – хмыкнул командующий. – Только не знаю, что с вами делать!
На языке Дмитрия, не знавшего, что ему ожидать, так и вертелось «понять и простить», но невероятным усилием воли он смог удержаться от ерничанья и продолжал стоять перед генералом навытяжку, всем своим видом демонстрируя усердие и непоколебимость.
– Вы должны были вместе со своим взводом усиливать пост на Бендессенском перевале, а сами вместо того изволили шляться с охотниками.