Стратегия включения меньшинств в легальную политическую жизнь более успешна и наиболее демократична. Однако в некоторых ситуациях (как в Украине) она привела к тому, что легальный национализм меньшинств стал расшатывать государственную конструкцию, особенно на региональном уровне, что привело к легкому овладению этими регионами соседом, на которого они ориентировались.
Медленный процесс ассимиляции меньшинств в странах с авторитарной демократией или диктатурой с точки зрения нациестроительства лучше всего подходит для подавления национальных движений и стабилизации государства, но плох с точки зрения прав человека. Меньшинства могут даже капсулироваться в своей среде или массово эмигрировать, но лишенные возможности громко заявлять о себе, они фактически удаляются из общегосударственной политики.
И, наконец, две существенно различающиеся, но во многом схожие модели России и Белоруссии демонстрируют возможность сосуществования разных титульных «наций» – либо в параллельном (как в Белоруссии), либо в иерархическом (как в РФ) состоянии.
В России при этом происходит постепенное ужесточение политики в отношении этнических общностей. С 2000 года внутрироссийские автономии были лишены многих реальных полномочий в сфере самоуправления, в том числе и права иметь собственных президентов. Несколько автономных округов были ликвидированы и влиты в более крупные субъекты федерации. В 2019 году было отменено обязательное преподавание языков титульных этносов в школах автономных субъектов федерации при сохранении финансирования преподавания этих языков желающим. Это, безусловно, снижает как статус этих языков, так и сферу их потенциального использования, однако не вызывает массовых и систематических протестов. Это говорит о том, что данный комплекс проблем не является в настоящий момент приоритетным для затронутых ими этнических групп.
Вместе с тем в ряде российских регионов очевидна потеря контроля со стороны федерального центра за процессами в гуманитарной сфере и усиление у большинства населения региона локальной идентичности – этнической, религиозной, региональной (наиболее очевидно – Бурятия, Дагестан, Ингушетия, Калмыкия, Тува, Чечня). Как правило, это сопровождается интенсивной миграцией из региона лояльного «федеральному центру» населения, для которого русский язык является единственным родным. В результате усиливаются этнические общности, которые становятся все более гомогенными в пределах своего региона, все больше распоряжаются ресурсами и вдобавок получают щедрые федеральные трансферты, позволяющие решать значительную часть социальных проблем. Подобная стратегия перекликается с практиками, используемыми сейчас в «первом мире» по отношению к компактно проживающим меньшинствам (например, native American население США или историческое население Исландии).