Пауза. В трубке слышится неестественно тонкий голос. Снова говорит Ворошилов:
— Конечно, он выполнял задания врагов народа. Но он был маленьким человеком, мог и не знать сути дела.
Опять пауза. И опять отвечает маршал:
— Но он отличился в Испании и в значительной мере искупил свою вину. Оставьте его в покое. Сами примем соответствующие меры…
Не собираюсь комментировать эту сцену…
Буквально на третий день после посещения К. Е. Ворошилова меня вызвал начальник военных сообщений Красной Армии комбриг А. Е. Крюков.
Предстоящая встреча волновала.
С Александром Евдокимовичем Крюковым нас связывала долголетняя совместная служба в 4-м Коростенском Краснознаменном железнодорожном полку.
Как встретит он меня?
Поймет ли, что все мои помыслы давно отданы партизанам?
Обрадуется ли моему возвращению в железнодорожные войска после столь длительного перерыва?
Вряд ли!
Волнуясь, я предполагал многое. Но того, что случилось, предвидеть никак не мог.
Комбриг принял меня в присутствии комиссара управления товарища Баринова.
— Очень хорошо! — широко улыбаясь, сказал Крюков. — Блудный сын вернулся! Что ж? Будем решать вопрос о вашем назначении.
Выдержав паузу и многозначительно поглядев на комиссара, Крюков уже без тени улыбки сказал:
— Мы посоветовались с товарищем Бариновым и решили предложить вам должность начальника военных сообщений округа.
На минуту я онемел и только шевелил губами. Наконец речь вернулась ко мне:
— Разрешите, товарищ комбриг! Какой же из меня начальник военных сообщений округа?! Я командир железнодорожных войск, подрывник, готовил партизан, а в органы военных сообщений после академии попал не по своей воле… Не по силам мне работа, которую вы предлагаете.
— Это не ответ, товарищ военинженер третьего ранга! — вмешался Баринов. — Вот товарищ комбриг (он наклонил голову в сторону Крюкова), он всего полгода назад командовал железнодорожным полком, а теперь — начальник военных сообщений всей Красной Армии. И ничего, справляется! Кадров не хватает, и мы обязаны выдвигать на руководящую работу молодых командиров.
Последнюю фразу Баринов произнес торжественно, как бы упрекая меня в малодушии.
Я оказался в глупейшем положении. С одной стороны, должность начальника военных сообщений округа — невероятное, головокружительное повышение. С другой — мне было абсолютно ясно — не справлюсь я с такой работой, не отвечает она ни моим знаниям, ни склонностям. А что может быть хуже и для подчиненных и для самого командира, когда он не на месте?!
— О чем задумались? — озабоченно спросил комбриг. — В вашем подчинении будут два железнодорожных полка. Руководя службой военных сообщений на двух дорогах, вы сможете жить в большом городе.