Уже с солнышком мы вышли в расположение республиканских войск.
Доминго отправил подрывников на отдых, а сам вместе со мной поспешил на доклад к командующему.
Только после полудня мы были приняты. Командующий, размахивая руками, стал упрекать нас за то, что сделали мало, «только нашумели».
— Противник получает подкрепление! Связь у него работает! — надрывался командующий.
Доминго резко ответил, что задание выполнено точно и в срок.
Присутствовавший при этом разговоре наш артиллерийский советник Н. Н. Воронов, улучив момент, сказал:
— Поймите состояние командующего. Наступление развивается не по, плану, войска несут большие потери.
— Но при чем тут мы?! Разве малочисленная группа подрывников могла обеспечить успех наступления?
— Конечно нет.
Однако командующий все наседал на Доминго:
— Вы, видимо, ничего не взорвали и вовсе не уничтожили связь!..
На наше счастье, один из проводников оказался анархистом. Он принялся орать на командующего, доказывая, что мосты были взорваны. Отчаянно жестикулируя, проводник показывал, как летели обломки.
Не знаю, убедил ли он командующего, или тому просто надоели пререкания, но нас наконец отпустили, приказав готовиться к новой вылазке.
Я был сильно удручен.
Конечно, судьба наступления не зависела от действий нашей группы, но мы могли сделать больше. Могли, если бы проявили на свой страх и риск больше самостоятельности.
В самом деле, зачем было подрывать столбы проводной связи, когда всем известно, что у мятежников есть полевые раций? Да и восстановить эти повреждения на линии фашистам было совсем нетрудно.
С мостами мы тоже дали промашку. Что толку разрушать маленькие мостики через обмелевшие ручейки? Гораздо выгоднее было установить и на железной дороге и на шоссе автоматические мины. И взрывчатки ушло бы меньше, и эффект получился бы больший: первые же подорвавшиеся машины и эшелоны заставили бы противника приостановить движение до тщательной проверка всего полотна на значительном расстоянии.
Когда я вернулся к своим ученикам, первоначальное возбуждение у них уже прошло. Бойцы выглядели усталыми. Почти у всех были потерты ноги.
— Тодос еста биен[11], — храбро солгал Доминго, глядя на вопрошающие лица боевых товарищей. — Однако от нас ждут большего. А сейчас — спать!
Капитан не хотел обескуражить подрывников. Но вряд ли от них укрылась его хмурость.
— А в чем все-таки дело? — спросил за всех Рубио.
— В чем?! — взорвался Доминго. — Теруэль не заняли, вот в чем!
Бойцы переглянулись. Причина была достаточно веской, чтобы объяснить плохое настроение командира.