Он позволил дурочке притянуть его к себе, коснулся губами искавшего поцелуя рта и с огромным удивлением почувствовал какой-то смутно знакомый ему вкус. Ему стало не по себе, он отпрянул.
— А я знала, знала, что ты вернешься, — повторяла между тем Сесили шепотом. — Я ведь так давно жду тебя, Том! Так давно…
— Где Мери Оливер? — спросил наемный убийца, не позволяя завладеть собой странному ощущению: будто бы часть его существа захотела поддаться этой ласке, будто бы слова этой сумасшедшей отозвались эхом в его давно заснувшей мертвым сном памяти.
— Мери? — удивилась Сесили, протягивая руку ко второй подушке, уже успевшей остыть. — Понятия не имею. Наверное, готовит для меня завтрак. Как ты когда-то. Помнишь, Том?
Человек в Черном кивнул. Нет, конечно, он не помнил. Он вообще ничего не помнил. Он родился с этой ужасной головной болью холодным февральским утром, и глубинное, могущественное желание убивать родилось вместе с ним и рождалось снова всякий раз, как он пытался силой проникнуть в тайну своего прошлого.
— Говори, куда дела нефритовый кулон! — потребовал он грубо, чтобы избавиться от развращающего действия ее нежности, из-за которой он переставал быть самим собой.
— Зачем он тебе, Том? Знаешь, он оказался дешевкой!
У Сесили было только одно желание: чтобы ее сон никогда не кончался.
— А вот и ошибаешься! — усмехнулся наемник. — Очень даже дорогая штучка! Потому как она — ключ от клада, а клад — со сказочными богатствами, поняла? И мне надо до них добраться. Давай говори живо, куда твой сын задевал кулон, и все ваши заботы окажутся позади!
Глаза Сесили заблестели.
— Значит, не зря Мери с ним никогда не расстается. О, Том, мы станем ждать Мери вместе, ты и я, как раньше, да, милый? Ты ведь помнишь, помнишь?!. Иди ко мне! — простонала она, снова притягивая его к себе.
Ах как сильно сжимает этот человек своими ладонями ее груди, столь щедро предложенные ему, потом передвигает руки выше, выше — до шеи, он гладит ее, ласкает… Сесили забылась, она счастлива, она наслаждается внезапно свалившимся на нее счастьем. Какая разница, во сне это или наяву? Она снова с Томом, снова с отцом ее Мери… Наконец-то, ведь она так его любила!.. И он ее любил!.. И, когда воздух внезапно перестал проникать в стиснутое горло, Сесили все еще не понимала, что Человек в Черном ее убивает.
Можно было задохнуться от этих едких испарений, что поднимались от Темзы, протекавшей рядом с харчевней. Бродяга привалился спиной к уличному фонарю, из пасти с редкими черными зубами сыпались отвратительные ругательства, ногой он отпихивал собаку: та охотилась за его жалкими припасами. Мери обошла кошмарную парочку стороной.