Ей это показалось немыслимым, невозможным, непостижимым. Кому и зачем понадобилось душить Сесили? Чем она могла провиниться? Сесили же — воплощенная доброта! «Была… была воплощенная доброта…» — поправила себя Мери. Схватила одну из свечек и поднесла огонь так близко к подозрительным следам на шее матери, что едва не подпалила ее тонкие серебристые волосы. Что ж, приходится признать очевидное: мать все-таки задушили, и нет никаких сомнений — это умышленное убийство!
Совершенно разбитая, уничтоженная, девочка откинулась на грязноватые подушки и стала поглаживать, едва-едва касаясь пальцами, любимый, самый любимый на свете лоб… Сесили часто так ласкала ее, своего ангела… Взгляд девочки блуждал по холодной темной комнате, цепляясь за дряхлую покосившуюся мебель.
Она не понимала. Нет. ОНА НЕ ПОНИМАЛА!
В произошедшем не было никакого смысла. Тем более что ничего не украли. Вот же она, висюлька на шее Сесили. Что еще у них можно взять… Да, изумруд на месте, но ведь убийца, склонившись над жертвой, просто не мог его не заметить! А тогда — почему? Из-за чего он убил?
Вопросы терзали Мери совершенно невыносимо, сейчас она закричит… Нет, кричать бесполезно, надо что-то делать, что-то делать, если ничего не делать — уничтожат, если ничего не делать — впадешь в уныние, сколько раз с мамочкой так бывало!.. Мери спрыгнула с постели, вытащила из-под продавленной кровати сундучок, от которого так и брызнули по всей комнате тараканы и пауки. Открыла его, поставила на стол, быстро уложила туда все их скудное имущество — раньше это всегда делала Сесили, когда им нужно было срочно переезжать.
Только она успела захлопнуть крышку, ручка двери дрогнула, чуть повернулась. Мери запаниковала, инстинктивно отпрянула к стене. С той стороны донесся недовольный голос домовладельца:
— Это уже второй раз, миссис Рид! Я вернусь через час, и извольте заплатить мне, иначе…
Не закончив угрозы, он, тяжело печатая шаг, начал спускаться вниз по лестнице.
Оставаться с Сесили теперь было бы безумием. Все равно у нее не было денег даже на то, чтобы похоронить маму.
«А к чему они, кладбища, Мери, если душу можно куда быстрее захоронить в забвении сердец?.. Когда я умру, ты лучше выбери на небе звезду, которая полетит со мной в вечность, ладно? Оттуда мне будет легче видеть тебя, где бы ты ни была…» — говорила ей Сесили.
Но ей и в голову не могло прийти, что она расстанется с дочкой таким вот образом! Мери снова попыталась отогнать от себя отчаяние, поцеловала ледяную щеку матери, дрожащими губами прошептала: «Прощай!» — в ее шелковистые легкие завитки и решительно перекинула ногу через подоконник. Возвращаться сюда Мери не собиралась. Она уронила на землю свой нехитрый багаж и спрыгнула со второго этажа в тупик, разбудив нескольких бродячих собак и кошек, которые, повизгивая, бросились врассыпную.