– Почему вас не сопровождает принц? – продолжает маршал Перри.
– Я… Ну… Он… Э-э-э…
– Миледи, – мягко произносит принц Рэн у меня за спиной, и я вздрагиваю.
Люди, окружающие меня, отступают так быстро, что кажется, будто их кто-то оттащил.
– Ваше Высочество, – говорят они. Мужчины кланяются. Дамы делают реверансы.
Рэн игнорирует их всех, и его глаза встречаются с моими. Он делает шаг вперед, чтобы взять мою руку и поцеловать костяшки пальцев, но я ничего не могу прочесть по его лицу.
– Простите меня, – говорит он, используя мою руку, чтобы притянуть меня ближе. Его голос теплый и низкий, такого я не слышала от него уже… давно. – Я не думал, что так задержусь.
Я сглатываю.
– Ты прощен.
Он поворачивается лицом к людям, держа мою руку в своей.
– Вечер еще только начинается. Может быть, мы проведем часок-другой, наслаждаясь обществом друг друга прежде, чем начнем спорить о политике? – Он кивает слугам, расставляющим еду на столах. – Или, по крайней мере, подождем, пока подадут ужин. Будет жаль, если такие изысканные блюда никто не отведает. Камердинер Энском в углу разливает сладкий шприц. Я знаю, вы любили пропустить бокал вместе с моим отцом.
Маршал Перри из Лунной Гавани откашливается.
– А… да. Конечно, Ваше Высочество.
Рэн кивает маршалам, потом смотрит на меня.
– Вы готовы, миледи?
К чему готова? Однако Рэн спас меня, и он не ведет себя как баран, поэтому я киваю.
– Да, конечно.
Он поворачивается, чтобы начать идти. Его шаг ленивый и беспечный. Я смотрю на него снизу вверх.
– Куда мы идем?
Он притягивает меня ближе и немного наклоняется, его губы касаются моего виска, и из-за этого я краснею и вздрагиваю. Это было очень неожиданно. Я и забыла, что Рэн может быть таким. О платье он тоже не сказал ни слова.
Затем он говорит:
– Танцевать.
Я едва не спотыкаюсь на ровном месте.
– Подожди. Рэн…
– Тсс.
Он выводит меня на мраморный пол, и его рука ложится мне на талию. Нас окружают десятки людей, многие из которых только что обвинили меня в предательстве. Я не ожидала, что они окажутся… такими. Мне не хочется танцевать перед ними, как будто бы меня совсем не задели их слова. Однако мне также не хочется устраивать еще одну сцену.
– Ненавижу танцевать, – шепчу я.
– Я знаю, – Рэн поворачивается ко мне лицом, и его рука находит мою.
– А еще я ненавижу, когда меня втягивают в политические игры без предупреждения. Но вот мы здесь.
Мои губы складываются в прямую линию, но теперь музыка звучит медленнее, и я уже не так безнадежна, как раньше. Я позволяю ему вести меня в танце.
– Ты злишься.
– Вы так считаете? – спрашивает он с напускным добродушием.