Андрей Щербак-Жуков
Новое назначение
День не заладился с самого утра...
Ведь случаются такие дни, которые при рождении уже знают свой вечерний финал, в такие дни бывает необъяснимо скучно, но спокойно, а случаются еще и те, что сами не знают, каким вечером кончатся - они держат человека в постоянном напряжении, но напряжение это радует, как адреналин в крови. Этот день определенно был из категории последних...
Поначалу вроде бы нерешительно выглянуло солнце, но, едва поднявшись над густыми кронами приусадебного сада, увязло в густых серых тучах. Мелко заморосил дождь, потом перестал, но, судя по всему, оставил за собой право начаться в любой момент снова.
Вик стоял на крыльце и смотрел на то, как шустрые автопогрузчики аккуратно доставали из сумрачного нутра фургона разнокалиберные ящики с маркировкой "не кантовать". С едва заметным шелестом двигались манипуляторы - четко, слаженно, вверх-вниз, вверх-вниз - и на зеленой лужайке выстраивался ровный ряд серовато-коричневых кубов. Бесшумное механистичное движение завораживало, на него хотелось смотреть снова и снова.
"Траву помнут, железяки безмозглые, - вдруг, словно спохватившись, подумал Вик. - Алексу работы прибавится... Впрочем, теперь уже, наверно, и не Алексу... Теперь уже должно быть все равно"
Но все равно почему-то не было...
У края дома скрипнул гравий дорожки.
"Легок на помине", - Вик заметил Алекса. Тот, как обычно, подошел бесшумно - Вик всегда поражался легкости его походки, видимо так и должен ходить настоящий садовник - и тоже наблюдал за разгрузкой.
- Что это, Вик? - просипел Алекс.
- Ох-хо-хо, дружище... Сдается мне, что уж безвозвратно кануло в небытие то доброе время, когда умели ценить хороших слуг...
- Что ты такое говоришь? - не поверил или просто ничего не понял Алекс.
Вик выдержал паузу. С возрастом он приобрел смешную привычку говорить, как провинциальный трагик: то патетически громко, то вдруг проникновенным шепотом, но неизменно слегка фальшиво. Эту фальшь он чувствовал сам и пытался бороться с ней интонацией - чередовал длинные и сложные фразы столь же долгими многозначительными паузами.
- Это наша с тобой замена приехала, - произнес, наконец, Вик. - В тех ящиках, что посветлей, - моя; в тех, что потемней, - твоя...
Про цвет ящиков он, конечно, придумал, как говорится, для красного словца. Но, похоже, именно это произвело на Алекса наибольшее впечатление садовник воспринимал мир как собрание разноцветных пятен.
- Потемней - моя... - повторил он. - Ты это точно знаешь? Ты слышал какой-то разговор?
