имуществом, чтобы никто и ничего не разворовал.
– Так это всё было так просто? – Мелькнувшая у меня в голове догадка не добавила мне ни хорошего настроения, ни улучшила вообще общего состояния, в виду того факта, что по идее начальник охраны города должен был бы мне помочь. Вот только он явно играл в свою собственную игру. А я по глупости попался в неё. И теперь мне надо было найти способ всё сделать так, чтобы выжить и вернуться. Я понимаю, что, скорее всего, в его планах нет моего выживания в принципе. И поэтому моё возвращение ударит его очень больно, заставив переигрывать свои планы наново. А это лишняя трата времени и ресурсов. А так же и возможно каких-либо дополнительных нюансов, которые могут испортить жизнь этому человеку. Да, чтобы я хоть раз ещё согласился на какое-нибудь его задание… В жизни такого больше не будет! Хватит!
Единственное, чего я сейчас не понимал, это если не считать вообще общего состояния и такого ощущения, будто по мне стадо огромных сколопендр бегало несколько суток подряд, так это именно того, почему я ничего не видел? Неужели я ослеп? Однако, аккуратно попытавшись ощупать лицо, я неожиданно понял, что оно покрыто какой-то странной и довольно плотной коркой. Я просто не мог открыть глаза из-за этого. Хорошо, что моя фляга была со мной рядом. Знаете, многие предпочитают круглые фляги. Либо круглые, либо в форме эллипса? Эта фляга болтается на вашем бедре как какой-то кирпич и в такой момент как, например тот же самый Волшебный пендель, который я получил от взрыва, просто могла бы слететь с пояса. Ведь она там действительно болтается как какой-то никому непотребный груз? Моя же фляга, которую я носил после прощания с Петром, имела вид продолговатый и прямоугольный. Вроде своеобразного слегка изогнутого, и даже плоского предмета. Она плотно прилегала к ноге, и её чехол застёгивался сразу двумя лямками. То есть, она не болталась, и во время удара уцелела на своём месте. Хотя один поясок всё же был порван. Этого не отнимешь. Аккуратно достав эту флягу, я медленно открыл её, и принялся смывать то, что залепило мне глаза.
– Я вижу, Слава Яйцам! – Я правда так и не знаю, что означали эти слова, но Пётр постоянно говорил подобное. Он говорил мне, что это своеобразное восхваление к какому-то Божеству, пришедшее с Древности? Но сейчас не это было важно. Важно было то, что смыв всё это, что залепило мне глаза, я смог их открыть. И увидел то, что вокруг буквально всё переломано и сожжено. Видимо мне сильно повезло, что в спину прилетело ударом какого-то бревна, оторванного от ближайшего дерева? И это же бревно закрыло меня от волны пламени, которая сожгла здесь буквально всё. Ну, по-другому понять то, почему ещё был жив, я просто не мог.