У Лукоморья (Гейченко) - страница 175
В своей книге «Памятники старинной архитектуры в России» (изданной в Петербурге в 1915 году) историк Г. К. Лукомский пишет: «Эрмитажи, гроты, «хижины уединения», «убежища любви», «приюты граций», павильоны, беседки — все это украшает сады и усадебные парки». Нет поместья, где бы не было всего этого. Нужно еще добавить дерновые диваны, павильоны, оранжереи, мельницы, часовни, арки со скамьями, увитыми плющом, гробницы любимых животных — собак, лошадей.
Многое из перечисленного Лукомским было и в Михайловском. Были и «остров уединения», и часовня, и вавилоны, и беседки, оранжереи и теплицы, был даже «мавзолей» Руслана — верного пса Пушкиных. Был и грот. Многое вовсе исчезло, даже следов не сохранилось.
Никто из авторов, писавших о Михайловском, ни словом не обмолвился о гроте. Но грот все же был. Прежде всего давайте разберемся, что такое парковый грот. По Толковому словарю Даля: «Грот — это пещера, вертеп, выход, подвал, подземелье, копанное и украшенное или природное». В «Словаре русского языка» Ушакова о гроте говорится так: «Грот — это пещера, преимущественно искусственная». В руководстве по сооружению и убранству садов и парков, написанном в конце XVIII века немецким парководом Громаном и переведенном почти на все европейские языки, устроителю парка рекомендуются различные архитектурные формы гротов — от самых простых пещер, вырытых в естественном или насыпном холме, до сложных архитектурных сооружений.
Какой же грот мог быть в Михайловском? Я пересмотрел в архивах Москвы, Ленинграда, Пскова документы по содержанию и благоустройству Михайловского за многие годы его существования, ознакомился с материалами реставрации в советское время, производил археологические раскопки. Мне удалось установить — где стояли дерновый диван, беседки, вольер, лабиринт, кузница... Много раз проходил я по аллеям и дорожкам парка, сопоставляя их с убранством помещичьих садов и парков Псковщины, многое мне мерещилось, пока однажды, занимаясь в Публичной библиотеке Салтыкова-Щедрина в Ленинграде, я не напал на письмо в редакцию газеты «Россия» исправника Г. Карпова, опубликованное 14 ноября 1899 года. К моей великой радости, я нашел в этом письме-заметке следы того грота, которые так долго, но безуспешно искал.
Вот письмо: «Как уроженец той местности, я с детства имел случай бывать в Михайловском, где тогда проживал младший сын поэта Григорий Александрович Пушкин, и, должен сознаться, что с тех пор, как я начал сознательно относиться к таланту великого поэта, я всегда выносил от посещения Михайловского несколько грустное впечатление, обусловленное тем, что владелец его, поддерживая в блестящем виде усадьбу, состоящую в большинстве из позднейших построек, не имеющих непосредственной связи с личностью поэта, оставлял на произвол судьбы те немногие предметы, которые действительно связаны с моментами творческой деятельности Пушкина, но имеют несчастье находиться вне пределов усадьбы, как, например, знаменитый грот Пушкина, три сосны с «молодым поколением»...