— Молодой человек, — доносится сказанный менторским тоном голос. — Это невежливо не отвечать, когда к вам обращается старший.
— А о чём мне говорить с личом, — проявился я из тени на расстоянии, чтобы отвлечь его и продумать свои действия, раз уж он так хочет поболтать.
— Так-то лучше. Приятно общаться с собеседником лицом к лицу. А поговорить нам есть о чём. Например, о смерти Древнего.
— Разве он умер? Или, вернее сказать, повторно умер? — сдержал я своё удивление от подобной темы.
— Нет. Но ведь скоро умрёт. Или вы не это планировали совершить? Ведь по-иному вам с континента не выбраться.
— Откуда вы это знаете?
— О, ну, скажем так, я однажды побывал на вашем месте.
— На моём месте.
— Практически. Не знаю, слышали ли вы или нет, но однажды завесу уже использовали. Это было из-за меня.
— Маг, предавший Императора? — удивился я, но не стал снижать бдительности.
— Ну, я не сказал бы столь грубо. Предавший — звучит не очень. Просто мы не сошлись с ним во мнениях. Кардинально, — покивал головой он будто старичок.
— И в чём же таком вы разошлись во мнениях? — хмыкнул я.
— О, это хороший вопрос. Но, в общем-то, почти в том же, в чём и вы с ним. Я посчитал, что бессмертие не должно быть вечным, — вздохнул он. — Знаете ли, я был одним из первых, кто решился на подобный шаг вслед за Императором. Тогда я думал, что бессмертие — это дар. А люди одарены несправедливо коротким сроком жизни. И продолжал так считать довольно долго. У меня была куча времени, чтобы провести все эксперименты, что только хотел. Я делал всё, что мог пожелать. Но знаете… становление личом не только дарует, но и кое-что забирает. И когда не можешь чувствовать себя по-настоящему живым, то и жизнь начинает превращаться в существование. Мои коллеги этого не понимают, по крайней мере пока что. Я же решил, что пора с этим заканчивать. И тогда пришёл к тому, кого теперь называют Древним. А ведь когда-то он был моим другом. Я не мог не сказать ему этого.
— Так почему же вы тогда живы? Убили бы себя, и дело с концом.
— Увы, но мой друг не захотел меня терять. Как только он услышал о моих мыслях, о моём предложении, то тут же схватил меня, заперев в замке. А чтобы я даже помыслить не мог о самоубийстве, отобрал филактерию, — вздохнул маг, посмотрев куда-то вдаль. — Вы, возможно, знаете, молодой человек, что при смерти лича он может возродиться с помощью филактерии. Так что, пока она цела, я не могу умереть. И я не для того сбегал, чтобы вновь оказаться в его плену. Так что увы, но умереть я не могу.
— Звучит как-то не особо реалистично. Чтобы лич, и решил умереть…