Та недоуменно пожала плечами, но ответила:
— Восемьдесят.
Я кивнула своим мыслям.
— Значит, ты помнишь войну. Между людьми и… свободным народом.
— Войну, — глухо повторила волчица и криво усмехнулась.
Я поняла, о чем она. Бойня, избиение, уничтожение… Это действительно трудно назвать войной. Особенно поначалу, когда свободный народ был застигнут врасплох.
— Вас оттеснили с ваших земель. Отрезали от Источника.
Адела кивнула.
— Загон оборотней в резервации — так они это называли. На деле же истребляли нас сотнями. Тысячами. Мы сопротивлялись. Мы бились до последнего. Отстаивали свои земли, свое право на независимость.
— Но у них была магия, — глухо сказала я. — Проклятая магия Аты. Магия иллюзий. Магия безумия.
— Мы попадались в ловушки сотнями, — прошептала Адела.
Взгляд ее затуманился. Губы дрожали. Волчица вспоминала. И воспоминания ее не были радостными.
— А ваших магов с вами не было, — продолжала я.
Волчица вскинула взгляд.
— Стихийников, — подсказала я.
Адела кивнула.
— Мы называли их носителями, — сказала она. — Они несли в себе дар матери. Дар природы, дар жизни.
— Вам пришлось отступить, — сказала я. — И Церковь завладела Источником.
Адела неопределенно пожала плечами.
— Теперь им нужны и эти земли, — сказала она. — Церковники не остановятся, пока не уничтожат нас. Мы, на кого не действует стирание памяти, кто хранит в себе память Смутного времени, всегда будем угрозой для безумных жрецов. Просто потому, что помним. И свою историю, и историю людей.
— Значит, иллюзии действуют, а стирание памяти невозможно, — кивнула я своим мыслям. — Мне жаль, что тебе пришлось пережить все это, Адела.
Волчица пожала плечами.
— Я пережила. Несмотря ни на что. Много кто не пережил.
Голос волчицы дрогнул, и она замолчала. Я поняла, что Адела, должно быть, потеряла на войне много близких. Членов своей стаи… родных… Я хотела спросить, но не решилась.
Словно прочитав мои мысли, Адела кивнула, а потом прошептала:
— В первую очередь они расправлялись с самками и щенками, — она подняла на меня взгляд. — То есть с женщинами и детьми.
— Это бесчеловечно, — вырвалось у меня.
— Женщины рожают детей, — прошептала Адела. — Дети вырастают и становятся волками.
— Да, это я уже слышала, — сказала я. — Так говорила Фосса. Мать, потерявшая пятерых сыновей.
— Я знаю Фоссу, — кивнула Адела. — Нас не так много осталось.
— Как ты считаешь, Адела, — спросила я, пристально глядя в глаза волчице. — Если стаи вновь объединятся, у свободного народа есть шанс отбить Источник?
Волчица выдержала мой взгляд. Не отвела глаз. Но молчала. Наконец произнесла: