По вечерам он читал и писал, но никогда не интересовался газетами и не смотрел телевизор в комнате отдыха, а также не участвовал в разговорах других пациентов о войне или в обсуждениях сложного процесса мирных переговоров, на который вначале возлагали огромные надежды и который так ни к чему и не привел.
Крейг всеми силами старался не замечать, что волки войны по-прежнему рыщут по стране.
Лишь ночью не было спасения. Обливаясь потом, Крейг снова оказывался на минном поле, в ушах неотвязно нашептывал голос Роли, в ночном небе ярко сияли осветительные снаряды, из-за реки доносился грохот выстрелов. Крейг с криком просыпался, и ночная медсестра озабоченно склонялась над ним.
— Успокойся, Крейг, тебе просто приснился дурной сон, — убаюкивающе шептала она. — Все прошло.
Но он знал, что ничего не прошло и никогда не пройдет.
Ему написала тетушка Валери. Больше всего их с дядей Дугласом мучило то, что тело Роланда так и не нашли. Через источник в разведке сил безопасности до них дошла жуткая история о том, что изрешеченный пулями труп выставили напоказ в Замбии, где в учебных лагерях партизанам позволили плевать и мочиться на него, чтобы убедить их в смерти легендарного полковника. Потом тело бросили в выгребную яму в одном из лагерей.
Тетушка Валери надеялась, что Крейг поймет их с дядей Дугласом состояние — они не в силах посетить племянника в больнице, но если ему что-нибудь нужно, то стоит только написать им.
Зато Джонатан Баллантайн приезжал проведать Крейга каждую пятницу. Он сам вел свой древний серебристый «бентли» и всегда привозил корзинку с бутылкой джина и полудюжиной разных тоников. Дед и внук распивали бутылочку в укромном месте больничного сада. Мысли о настоящем причиняли старику не меньшую боль, чем Крейгу, и оба находили спасение в прошлом. Каждую неделю Баву привозил с собой какой-нибудь дневник из семейного архива, и они оживленно обсуждали давние события — Крейг старался выведать у старика все подробности о жизни в те времена.
Лишь дважды дед и внук нарушили негласный уговор не упоминать о настоящем.
— Баву, — однажды спросил Крейг, — а что с Джанин?
— После выписки из больницы Джанин отказалась от приглашения Дугласа и Валери жить с ними в Квинс-Линне. Насколько я знаю, она по-прежнему работает в музее.
На следующей неделе уже Баву помедлил, прежде чем сесть в «бентли».
— Когда убили Роли, я понял, что войну мы проиграем, — сказал он.
— Баву, ты действительно думаешь, что мы проиграем войну?
— Да, — ответил старик и уехал.
Сидя в инвалидной коляске, Крейг долго смотрел ему вслед.