– Сгинь, нечистая! – перекрестился Антон. Но видение нечистой опустило голову и разинуло широкий безгубый, как у лягушки, рот, полный мелких острых зубов. Большие зеленные глаза уставились на Антона.
– Ты кто? И где Радка? – больше удивившись, чем испугавшись, спросил Антон.
– Ра-адка? – протянула образина. – Твоя Радка гниет в болоте, куда и ты скоро отправишься.
Ее тонкие дистрофические руки с большими мосластыми локтями потянулись к нему. В них появились длинные водоросли, и она, размахнувшись, хлестнула ими по Антону. Его на мгновение закрыл серый сумрак, и хлыст рассыпался. Второго удара Антон ждать не стал, он откатился в сторону и оказался около открытой двери, ведущей в комнату с наковальней. Пятясь задом и упираясь ногами в пол, он, перебирая руками, стал туда быстро ползти. Тварь встала с постели и на тонких рахитичных ногах, пошатываясь, пошла за ним.
«Боже! Я это трахал?» – с ужасом, перемешанным с отвращением, подумал он и вслух, не сдерживаясь, проговорил:
– Меня сейчас вырвет. Да уйди же ты отсюда! – Он пятился, пока не уперся спиной в наковальню. Пошарил руками и нащупал молот. Не задумываясь, ухватил его рукой и почувствовал себя более уверенно.
– Пошла, говорю! А не то получишь! – он неожиданно легко, словно простую палку, поднял молот и погрозил им.
Зеленая образина подошла к наковальне и оперлась о нее руками. Противно дребезжаще, рассмеялась:
– Ты что, красавчик! Не хочешь меня больше?
– Да не такая уж ты и привлекательная, и я протрезвел. Шла бы ты туда, откуда пришла.
– Только с тобой, мой красавчик. Я много икры отложу. Деткам нужна еда. И ты ей станешь. Идем! – она протянула руку с тонкими длинными пальцами, между которыми виднелись перепонки.
– Сама иди, – отмахнулся он молотом, – и без меня.
Молот задел руку и с легким хрустом ее сломал. Вновь дикий, невыносимо громкий вопль ударил Антона по ушам. Он размахнулся и врезал молотом по второй руке, на которую она опиралась.
– Н-на! – произнес он с выдохом. Зеленая тварь затряслась. Из ее рта вылез длинный раздвоенный язык, и она плюнула в Антона. Тот инстинктивно прикрылся молотом, и их обоих озарила вспышка света. Антона она только резанула по глазам. А зеленую образину охватил огонь. Тварь орала и билась о наковальню. Антон, не в силах больше выдерживать этот крик, вскочил и с размаха опустил молот ей на спину. Раздался хруст, и молот глубоко погрузился в тело. С чавкающим звуком он его вытащил и вновь размахнулся, но тварь неожиданно прервала на высокой ноте крик и затихла. Огонь, пожирающий ее, погас.