– Прошло тринадцать лет, Светоносный, и они до сих пор никак не проявились. Если бы тот, кто их украл, знал об их предназначении, он бы обязательно ими воспользовался. Но с большой долей уверенности могу сказать, что, скорее всего, они потерялись в пустыне и лежат себе мирно под толстым слоем песка. А те, кто охранял их, убиты. Пустынные дикари, не зная, что им попало в руки, могли просто их выбросить, как хлам. Вы же знаете, у них золото не в почете.
– Хотел бы я иметь вашу уверенность, брат Писта, но должность и положение не позволяют. Продолжайте неусыпно отслеживать магический фон.
– Делаем со всем нашим старанием, Светоносный, так и передайте магистру.
На левом берегу реки Алурины раскинулся большой и густой лес. Он охватывал подножие Щербатого Алуринского хребта и тянулся почти до портового, купеческого города Овельхольм, и этот лес аж до королевского такта принадлежал владетелю замка Грозовые ворота. Лес названия не имел. Лес и лес. Среди крестьян он пользовался дурной славой. Виной тому было и болото Мертвая зыбь, где несколько лет назад объявились болотные твари, и то, что у предгорья, где водилось множество различного зверья, в том числе и пушного, часто пропадали охотники. Это место в деревне называли Темная чаща. Несмотря на это, ночью в чащу вошла женщина, закутанная в шаль. Она ловко шла по кабаньей тропе и остановилась у холма. У входа в медвежью берлогу, скрытую от посторонних глаз густыми кустами дикой малины, она немного постояла и протиснулась внутрь.
– Ты все-таки изволила прийти… после стольких месяцев забвения. – Голос раздался из глубины большой пещеры, куда вошла женщина, осторожно ступая. Она, видимо, знала, что тут полно ловушек, и Черный Морус, хозяин пещеры, мог изменить их расположение.
– Да, пришла, брат сумрака. У нас новости.
– Ну, раз пришла, дочь моя, проходи. Не бойся, я не переставлял свои ловушки. А если бы хотел тебя убить, убил бы на подходе к моему жилищу. Пройди к очагу и зажги свет. Хочу тебя видеть.
Женщина, закутанная в платок до самых глаз, лавируя по широкому проходу, прошла к стене скального выступа и кресалом высекла искры, поднесла трут и зажгла сложенные шалашиком сухие щепки. Вскоре в очаге разгорелся огонь. Дым потянулся к отверстию наверху. К свету из темноты пещеры вышел худой и сгорбленный старик с длинными седыми волосами и черными, как ночь, глазами. Он протянул руки к огню и довольно произнес:
– Хорошо, когда рядом живая душа, хотя бы огонь сможет разжечь. Он держал над огнем сухие сморщенные руки в коричневых пятнах и, спрятав глаза за густыми бровями, довольно щурился.