– Кошек и собак? – Майор осторожно обошел тело. На столе лежала папка. – Твоя, капитан? – спросил он.
– Никак нет, стажера. Александра… тьфу ты! Все время путаю. Антона Загнибеды.
– Кого загни?
– Загнибеды, товарищ майор.
– Понятно. А сам стажер где?
– Пропал, товарищ майор. Он сюда был направлен для взятия пояснения… мною… Я ждал его, ждал и, не дождавшись, зашел… и тут вот такое…
Майор, ходивший по кругу, остановился.
– Ты хочешь сказать, что сюда первым прибыл стажер, а когда ты вошел, то нашел труп. А стажера не было?
– Все так и было.
– Ты комнаты, двор проверил? Может, и его труп где-то лежит?
– Дом внутри проверил. Двор не проверял, – стушевался участковый. – Там на пороге остались стоять кроссовки стажера. Он, значит, был босиком, в одних носках. Я подумал, что босиком он во двор не пойдет.
– А кроссовки точно его?
– Так они красные. Их не спутаешь.
– Не спутаешь… А если тело стажера вынесли? У него оружие с собой было?
– Табельный пистолет, товарищ майор.
– Хреново, Панченко. Утерю табельного оружия на горотдел повесят.
Антон стоял рядом. Все слышал и видел, но не мог приблизиться к полицейским. Невидимая стена не давала ему сделать всего один шаг. Он кричал, звал, махал руками. Но взгляды офицеров проскальзывали, не цепляясь за него, и уходили в сторону. Появился криминалист дядя Яша. Увидел расхаживающего майора и закричал:
– А ну стоять!
Антона мгновенно выбросило из сна.
– Стоять, я сказал, стерва. Что везем, куда?
– Бартал, ты чего прицепился? Мало вам было, что вы сервиз столовый украли, все деньги, что отложил милорд, так еще и на дороге разбойничаете. Едем в обитель Заката. Милорда горцы убили, надо отпевать.
Антон услышал возмущенный голос Франси и сел.
– А в бочках что?
– В бочках самогон, оплата за отпевание.
– Так у бочек нет хозяина! – радостно проговорил хриплый мужской голос. – Имрус, ты слышал, старый дуралей помер. Мы немного поторопились уйти. Слезай, старая, с повозки и ступай обратно в свой свинарник.
– Бартал, ты бы совесть поимел, что ли. Сколько можно грабить? Ты же клялся защипать…
– Совесть иметь, старуха, по нынешним временам непозволительная роскошь. Слезай, пока я тебя пикой не пощекотал, и радуйся, что ты выросла из моего вкуса. Я старух не люблю, а то и тебя взяли бы с собой, – и мужчина по-лошадиному заржал. – Верно говорю, Имрус?
Антон сначала испугался. Голос был резким и очень уверенным. Перед такими людьми Антон пасовал. Но то, что его грабят те, кто уже ограбил, Робарта, сильно разозлило. Возмущенный и взведенный, вылез из-под тента.
– Опаньки! А кто это у нас тут? – удивленно произнес усатый воин в остроконечном шлеме с наносником и копьем в руке. На теле воина, сидящего на статном коне, была надета кольчуга. Другой был наряжен в стальную кирасу и находился по другую сторону повозки. Оба на отличных строевых конях.