– Так ваш отец не давал такой команды, а нам убивать не с руки. Повесят. Мы люди подневольные. А тут на вас напали, вы напали… и понеслось.
– Тогда собираем трофеи, и отруби им головы. – скомандовал Антон. Доспехи и оружие тоже можно продать. Верно?
– Верно, милорд, только головы зачем рубить?
– У замка на колья повесим, чтоб другие видели, что с грабителями бывает.
– Вот оно, посвящение в Закат, – тихо проговорил Флапий, качая головой, и Антон не понял, осуждал он его за излишнюю жестокость или, просто как факт, констатировал его посвящение. Но Антон в горячке несостоявшейся схватки даже ухом не повел. Он словно переродился. Раньше ему казалось, чтобы убить человека, нужно много смелости, даже отчаяния или сумасшествия. Сейчас он спокойно смотрел на тела убитых и не испытывал ни малейшего сожаления по поводу их участи.
– Франси! Эрзай! Собирайте все ценное с убитых, – закричал Флапий.
– Сколько еще наемников осталось? – спросил Антон, поглядывая на лес.
– Трое, милорд. Но заводил вы убили. Теперь остальные, скорее всего, уйдут подальше. Слух о том, что появился в наших местах новый молодой лорд, что не прощает обид, скоро разнесется по окрестностям…
Флапий с помощью Антона очень ловко избавлял тела убитых от их имущества. Видимо, поднаторел в этом непростом деле. Антону оставалось лишь складывать добро в кучу. Флапий снимал с трупов все, что считал нужным и достойным, но когда он стал стягивать штаны с одного из убитых, перевернув того на спину, Антон подумал о плохом.
– Флапий! – с подозрением обратился он к слуге. – Ты зачем штаны стягиваешь?
– Как зачем, милорд? – тужась и кряхтя ответил тот. – Тяжелый, гад. Нажрал брюхо на дармовых харчах. Уф. Наконец-то! – сдернув малиновые штаны, с облегчением произнес слуга. Флапий взял в свободную руку топор наемника и одним ударом отрубил голову. – Портки-то из бархата, – пояснил он стоявшему и пялившемуся на него милорду. – Франси их в порядок приведет, и носить будете. Но, увидев, как скривился Антон, довольно ощерился: – Ну или мне отдадите, а лучше вон Эрзаю. Он любит перед деревенскими бабами покрасоваться. Приоденется, задерет свой коршунский нос, грудь колесом выставит и идет важно по деревне.
Флапий, держа в одной руке измазанные грязью штаны, а в другой окровавленную голову, постарался изобразить, как Эрзай ходит по деревне. Вышло у него смешно, и Антон не удержался, прыснул.
– Эй? Вы там скоро? – окликнула их Франси.
– Идем уже, дорогуша. Идем! – крикнул в ответ Флапий. – Ну помогайте, милорд. Мне одному все это не отнести. – Слуга показал на груду железа.