– Я новенький, – ответил Рики. Он прекратил обрывать цветки и развернулся к ней. – Меня зовут Рик, или Рики. Вообще-то, Керрик, но это только когда у меня проблемы.
Это вызвало у нее улыбку.
– Кэй. Как я понимаю, мы оба предпочитаем короткое и милое звучание.
– А ты здесь за что? За вырывание собственных волос?
– Нет, так я выражаю свой протест. Я стараюсь не привлекать к себе слишком много внимания, – ответила она, вытирая лоб. Когда она опустилась на колени, Рики понял, что она выше его на несколько дюймов. – Возможно, ты еще не заметил, но если кто-то начинает разговаривать слишком много или не по делу, к нему тут же применяют дисциплинарные меры. Впрочем, выход есть всегда. – Она кивнула направо, где сестра Эш наблюдала за пожилым пациентом, который не столько работал, сколько любовался клумбами с тюльпанами. Половину его шеи покрывали шрамы. Раны полностью затянулись, но кожа оставалась сморщенной и розовой. – Это Слоун. Он убежден в том, что может летать. Он прыгал с разных крыш, пока детям не надоело соскребать его с тротуаров. Насколько мне известно, он тут с незапамятных времен. А вон там Энджела, – продолжала Кэй, указывая на женщину средних лет, которая ухаживала за нарциссами на вершине холма. Ее лицо показалось Рики вполне нормальным, разве что скучающим. – Разрезала мужа на куски и попыталась накормить этим его мачеху.
Рики снова обернулся, глядя на Энджелу, на этот раз широко раскрытыми глазами.
– Да ты что?
Кэй кивнула:
– Он избивал ее много лет. Копы отказывались ей помогать, потому что он был одним из них. Об этом даже думать тошно.
– О боже, это ужасно! Но разве она не в тюрьме должна сидеть?
– Возможно, судья ее пожалел. Я не знаю всей истории ее жизни, – беспечно откликнулась Кэй.
– Но ты ничего не говоришь о себе…
– А ты о себе, – парировала она.
– Ага, но я спросил первый, – хмыкнул Рики, наслаждаясь этой игрой.
– Я могла ничего тебе не рассказывать. Здесь сложно добывать ответы. Даже если ты просто начинаешь с кем-то разговаривать, то нарываешься на неприятности. У меня ушел целый месяц на то, чтобы выдавить из Энджелы хоть слово во время «трудового часа».
Значит, ему повезло, что она вообще с ним разговаривает, и к тому же дружески. Рики отвел глаза и пожал плечами:
– Ты права. Мне нравятся мальчики. Вообще-то, девочки мне тоже нравятся. На самом деле у меня нет предпочтений, и, как я понимаю, в этом и заключается проблема.
– Для твоих родителей, – все так же мягко уточнила Кэй.
– Почти для всех. – Несколько мгновений он молча ее разглядывал, а затем медленно произнес: – Но не для тебя.