Раскурив трубку, Сталин предложил мне сесть и сам сел в кресло. Около двух часов провел я в его кабинете. В беседе со мной Верховный Главнокомандующий коснулся многих вопросов организации и вооружения армии, тактики, дисциплины. За это время Берия не произнес ни звука, продолжая что-то записывать.
В основном говорил Сталин, а с моей стороны были короткие, но вполне определенные ответы. Обрисовав тяжелую обстановку, сложившуюся к этому времени для нашей страны, Верховный отметил, что враг силен, мы уступаем ему во многих отношениях и, ведя отступательные бои, может быть, отойдем к Волге, но врага измотаем и разобьем. Победа будет за нами. Затем проявил интерес к прохождению моей службы, где воевал, сколько раз ранен.
— Вы, товарищ Рябышев, донской казак?
— Да, донской казак.
— Почему же вы такой спокойный, флегматичный? Ведь южане — народ подвижный, темпераментный, суетливый.
— Учусь у вас, товарищ Сталин, — ответил я, немного подумав.
Он скупо улыбнулся и вновь перевел разговор на служебную тему.
— Мы решили, — сказал он, — назначить вас командующим 57-й отдельной армией. Вы не будете обижаться?
— А почему я должен обижаться? — ответил вопросом.
— Вы идете с понижением в должности, на армию.
— Куда меня пошлет партия — на армию, на корпус, на дивизию, на бригаду, туда и пойду выполнять свой долг до конца.
Видимо, ответ удовлетворил его. Подойдя к карте, он указал, где расположены пункты формирования дивизий, которые войдут в состав 57-й армии. Затем предложил управление армии сформировать в Москве и перебросить его в Сталинград по железной дороге. Потребовал от меня в короткий срок подготовить соединения и армию в целом для будущих крупных боевых действий. По всем вопросам укомплектования и вооружения приказал договориться с начальником Генерального штаба и пожелал успеха в предстоящей работе.