Однажды, после боя, когда наша сотня потеряла двоих убитыми и двоих ранеными, командир нашего взвода хорунжий Латышев, вольноопределяющийся, говорил:
— Надо кончать войну. Генералы и атаманы будут воевать до последнего солдата, до последнего казака, а у нас семьи, дети. Поля зарастают. Хлеб не сеем, впереди голод. Надо идти домой.
Я спросил тогда у него:
— Мы бросим фронт, а немцы пойдут занимать наши города и сёла?
Латышев ответил:
— Надо договориться с немцами. Бросать фронт будем одновременно.
После такой беседы у меня желание бросить фронт не выходило из ума. Служить стал небрежно. От выполнения заданий отлынивал. Помощником командира взвода был у нас Попов Серафим Гордеевич. Он доказывал обратное, говорил так, как говорит наш отец. Но мне не хотелось его слушать. У меня одна мысль была: «Долой войну! Домой!» Будто злой дух вселился. Хорунжий Латышев был в бою убит пулей в затылок. Убили свои же, кому его речи не по душе были. Дали нам другого хорунжего, тоже оказался вольноопределяющийся. Этот уже открыто агитировал за оставление фронта.
Атаман станицы Прихопёрской Краснов Филипп Филиппович — дальний родственник казачьему дворянину станицы Прихопёрской Краснову Митрофану Петровичу, заслужившиму дворянское звание в 1812 году, в войне против Наполеона, несколько раз собирал сходы казаков. Приходили одни старики, ничего не решив, — уходили. Казаки-дезертиры на сходы не шли. Стыдно было глядеть в глаза добрым людям. Давно они поняли, что обмишурились, не на ту стёжку встали. Но найти выход не могли. Помог случай. За три дня до Рождества Христова к дому станичного атамана подошли сани. Из тёплых саней вышел офицер и быстрым шагом пошёл в дом. В дверях столкнулся с хозяином, отрекомендовался:
— Сотник Аржанов Пётр Георгиевич. По поручению окружного атамана.
— Располагайтесь, Пётр Георгиевич, я выйду, помогу лошадей убрать.
Вернувшись со двора, угощая гостей ужином, Филипп Филиппович рассказал о настроении стариков и казаков-дезертиров. Они решили:
Утром ударить в набатный колокол тридцать раз.
Сделать четыре красных флажка на длинных древках. Назначить четырёх казаков-призывников, вручить им флажки. Они на своих конях обскачут станицу и два смежных хутора, крича у каждого двора «Сполох» и размахивая флажками.
В семь утра загудел набатный колокол Прихопёрской церкви. В девять утра площадь была забита народом. Филипп Филиппович с насекой в руке вошёл в гущу казаков-фронтовиков. Те расступились и образовали круг. Атаман снял папаху, поклонился на четыре стороны и сказал громко: