В конце декабря 1918 года белая армия повела генеральное наступление на Кунгур и Пермь. В ходе боев дивизия Г. И. Овчинникова была включена в состав Второй армии. Бригада П. И. Деткина пополнилась к этому времени отрядом моряков под командованием И. К. Кожанова и 58-м Владимирским полком. Совместно с 28-й Железной дивизией В. М. Азина 1-я Бирская бригада участвовала в героическом контрнаступлении Второй армии, предпринятом для выручки Третьей армии, которая после падения Перми и Кунгура оказалась в трудном положении. Невзирая на свирепую стужу, не имея сил для прикрытия своих флангов, дивизии Азина и Овчинникова сорвали далеко идущие белогвардейские планы.
Части бригады таяли в непрерывных боях. Обстановка осложнялась тем, что деткинцы оборонялись на растянутой линии фронта, среди лесов и болот, занесенных глубоким снегом. Трудно было управлять частями в такой местности, еще труднее организовать сплошную линию обороны. Крупные силы белогвардейцев могли просочиться в любую щель и выйти в тыл частям бригады. Комбриг и работники штаба днями не покидали седел, стремясь оперативно реагировать на изменения в боевой обстановке.
Морозной февральской ночью Павел Иванович Деткин со своим неразлучным спутником начальником штаба бригады Павлом Николаевичем Треном и другими работниками штаба вынужден был остановиться в деревне Юшкур. Почти целые сутки ушли на объезд позиций 1-го и 2-го Бирских полков и принятие решений для дальнейшей обороны. К вечеру комбриг надеялся добраться до расположения 3-го Бирского полка, но никакая сила не могла заставить измученных лошадей продолжать путь.
Юшкур оказался бедной деревней, где все дома были крыты соломой. Деткин насчитал не более десятка пристроев и клетей, говоривших обычно хоть о малом крестьянском благополучии. Ночевать комбриг остановился у местного муллы, человека тихого и богобоязненного. Низко кланяясь, он провел нежданных гостей в ризницу, где отыскалось место лишь для Деткина и Грена. Остальные работники штаба и бойцы охраны разошлись по соседним домам.
Комбриг лег на топчан, пододвинув его к печке, накрылся овчинным тулупом. Но озноб, начавшийся еще днем, не отступал. В полудреме Деткин слышал, как на полати полез Грен, а двое ординарцев устраивались на тесной печи. Потом наступило забытье. Очнулся Деткин от непрерывных толчков.
— Слышь, начальник, — изо всех сил тряс его тщедушный мулла. — Проснись, начальник, плохо твое дело. Белый шайтан деревня гуляет. Поднимайся, пожалуйста, начальник. Кончат тебя в моем доме — на душе грех большой будет.