Старая женщина Федорина Хомовна Перевал, пережившая здесь страшную годину войны, рассказывает со слезами и скорбью в голосе:
«В сентябре это было. Дни стояли тогда еще жаркие. Село наше немцы не все пожгли, хаты многие остались. Но дымом сильно тянуло и гарью. Как ветер подует с поля, где бой шел, так в селе смрадом запахнет… Много наших и немцев поубивало. Немцы немцев схоронили, а когда ушли, мы начали своих хоронить. В селе одни бабы да ребятишки, и те поховались…
Я, как сейчас, помню тот день. За водой пошла к колодцу, что на площади. Недалеко тут моя хата. Уж вечерело. Вдруг по улице едут черные машины с крестами. Железные. Урчали страшно, остановились на площади. На передней машине человек лежал. Видно, что наш, русский. Весь в крови. Рубаха нижняя в тело влипла, вся красная. Голова закинута назад. Рослый он был, лет сорока, красивый. Немцы его с машины стащили, все возились около него, думали, видать, что оживет… Синие брюки на нем и полосы красные по бокам. Я хорошо это помню. Брюки на ногах изорваны и в крови тоже. Потом оставили его, на двор школьный пошли. Туда они пленных согнали.
Стою я, ни жива ни мертва, ноги к земле пристыли. И жалко того человека, и страшно. Уйти бы, да не могу. А он, бедный, лежит на траве… Потом, смотрю, из школьной ограды пленных с лопатами ведут. Офицер немецкий показал им место у забора, вот тут, под грушей. Ну, они копать стали. Не хоронили немцы наших, да тут, видно, сподобились. Пленные копают могилу, а сами еле на ногах стоят. Раненые, все в бинтах, голодные. Я воду уж набрала, идти надо. Смотрят они на ведро с водой, губы сухие облизывают… Думаю, будь что будет. Подошла к ним, ведро протянула, а сама на немца с автоматом гляжу. Тот кричит, руками машет, но стрелять не стал.
Вырыли могилу неглубокую. Загнали их опять в ограду, другие вышли. Немцы брезент притащили. Показывают, мол, заверните мертвого. Ну, наши завернули, в могилу осторожно опустили…
А утром на могиле той памятник деревянный, и написано черной краской: «Русскому генералу Рубцову за храбрость». — Федорина Хомовна замолкает, из глаз ее, выцветших от старости и пережитого горя, капают слезы. Она торопливо утирает их цветастым передником. — Вот здесь он и был похоронен… Груша эта тогда молодая еще была, прямо под ней и могилку рыли…»
После этой встречи и горестного рассказа прошло несколько лет… Есть в центре села Калайденцы высокий, цвета золота монумент советскому воину-освободителю. Это братская могила тем, кто погиб, но не сдался врагу. Сюда же перенесены бережно останки генерал-майора Ф. Д. Рубцова. Он похоронен вместе с солдатами, вместе с которыми и жил, и воевал.