— Почему сразу телепортировался? — Лунин недоумевающе пожал плечами. — Я думаю, он поступил, как все обычные люди, перелез через забор. Ну а собаки… Если у преступника был сообщник, один из тех, кого собаки хорошо знают, то бояться ему было нечего. Они, конечно, могли залаять, но разве лай услышишь, когда стоит такой грохот?
— Вы меня, конечно, простите, — усмехнулся Владимир, — вы наш забор видели? Я думаю, не возьму на себя лишнего, если скажу, что у меня из всех присутствующих самая хорошая физическая форма, — Илья заметил, как стоящий у двери Зубарев недовольно нахмурился, — но перелезть через него я бы не сумел. Там высота почти четыре метра, три восемьдесят, если быть точным.
— Да уж, — Илья печально вздохнул, давая понять, что противопоставить аргументам Владимира ему фактически нечего, — забор, собаки… Но как же тогда быть с яблочным соком?
Все присутствующие изумленно уставились на Лунина, правда, вместо восхищения в некоторых взглядах Илья уловил промелькнувшее сострадание.
— Я вижу, вы не понимаете, — вновь вздохнул Лунин. — Объясняю. Яблочный сок делается из яблок. Яблоки собирают в саду, который расположен прямо за домом, а поскольку яблони достаточно высокие, Николай Федорович пользуется стремянкой. Она, кстати, тоже достаточно высокая, и, если забраться на верхнюю ступеньку, то, имея неплохую физическую форму, например, как у вас, — Илья улыбнулся напряженно слушавшему его Владимиру, — вполне можно перебраться через забор, например, на соседний участок или и вовсе за территорию поселка.
— Я ни через какой забор не перебирался! — возмущенно рявкнул Владимир, делая шаг по направлению к Лунину.
— Нисколько в этом не сомневаюсь, — согласился Илья, примирительно подняв руки. — Зачем лезть через забор тому, кто и так здесь находится. Это был человек совершенно посторонний, во всяком случае, большинству из вас.
— Может быть, хватит уже говорить загадками? — вновь вспыхнула Оксана. — Лестница, яблоки… В конце концов, как из этого следует, что на участок кто-то проник?
— Антоновка, — коротко отозвался Лунин. — Антоновку обычно собирают позже, в конце сентября. Я сам, правда, не уверен, мне так мама сказала. Она не ошиблась, Мария Геннадиевна?
— А что я? — Красильникова испуганно прижалась к мужу. — Я Яне Григорьевне говорила, что яблоки еще кислые. А кто виноват, что здесь, окромя шафрана да антоновки, ничего не растет?
— Чушь, полная чушь, — в голосе не прозвучало и тени сомнения, — возможно, и стоило собрать яблоки на пару недель позже, но я решила, что тот день самый подходящий. На следующее утро все должны были разъехаться, и Мария Геннадиевна спокойно могла заняться соковыжималкой. Делать из этого какие-то выводы — несусветная глупость.