– Тут много разных животных. Я видела полосатую белку, она забежала под крышу веранды.
– Их две. Они устроили там гнездо. От них никакого вреда.
– Мне это нравится.
Гвен прикоснулась к руке мужа, а он, взяв ее пальцы, поднес их к губам и поцеловал:
– Одна последняя вещь. Я почти забыл, но, вероятно, это самое важное. Домашние дела полностью на тебе. Я не стану ни во что вмешиваться. Прислуга отвечает перед тобой, и только перед тобой. – Он помолчал. – Вероятно, ты обнаружишь, что тут все немного запущено. Люди слишком долго были предоставлены самим себе. Не исключено, что тебе предстоит борьба, но, я уверен, ты вернешь им форму.
– Это развлечет меня, Лоуренс. Но ты так и не рассказал мне почти ничего о самом имении.
– Ну, трудятся здесь в основном тамилы. Они прекрасные работники, в отличие от большинства сингалов. У нас тут их живет по крайней мере тысячи полторы. Для них организовано нечто вроде школы, бесплатная аптека, им оказывают первичную медицинскую помощь. У них много разных льгот, есть магазин, им дают субсидии на рис.
– А само производство чая?
– Это делают на нашей чайной фабрике. Процесс трудоемкий и длительный, но я тебе как-нибудь покажу, если хочешь.
– Хочу.
– Хорошо. Значит, мы со всем разобрались, и я предлагаю тебе отдохнуть после обеда, – сказал Лоуренс, вставая.
Гвен посмотрела на остатки трапезы и обхватила себя руками. Потом глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Ну вот, время пришло. Когда Лоуренс наклонился поцеловать ее в лоб, она закрыла глаза и не могла сдержать радостной улыбки, однако, открыв их, поняла, что он собрался уходить.
– Увидимся вечером. Мне очень жаль, дорогая, но я должен встретиться с Макгрегором. В четыре часа дадут гудок на чайной фабрике, и тогда я буду далеко от дома, а ты спи.
Гвен почувствовала тепло слез под веками и утерла глаза столовой салфеткой. Она знала, какой занятой человек Лоуренс, и, конечно, плантация стояла для него на первом месте, но ей показалось или ее милый, нежный супруг немного отдалился от нее?