Гвен, одетая в новое вечернее платье, была в приподнятом настроении, когда Кристина привела их в клуб «Аист» на Восточной Пятьдесят первой улице. Ближе к ночи там должен был выступать Кэб Кэллоуэй, и Лоуренс, как новообращенный любитель джаза, в предвкушении удовольствия сиял улыбкой, пробираясь сквозь толпу публики. Кристина на ходу кивнула какой-то женщине в атласном платье в цветочек.
– Кто это? – спросила Гвен, когда они разминулись с ней.
– Одна из Вандербильтов. Тут только деньги и гламур, дорогая.
Был как раз перерыв в выступлениях музыкантов, и Кристина, одетая в черный атлас, с блестящими светлыми волосами, покачивая бедрами, подошла к одному из трех музыкантов, сидевших за столиком в глубине зала, и поцеловала его в щеку, оставив на ней красный отпечаток напомаженных губ.
– Подвиньтесь, ребята, – сказала она. – Это мои друзья с Цейлона.
Бармен принес им несколько бокалов пива.
– С этой бурды не развеселишься, в ней и четырех градусов нет, – сказала Кристина и подмигнула бармену. – Нельзя ли ее немного оживить?
Гвен слушала, как Кристина болтает со своими приятелями. Пиво принесли вторично, на этот раз приправленное водкой, и Гвен поперхнулась от первого же глотка.
– Скоро введут полный запрет, – прошептала Кристина. – Это ужасное пойло – промежуточная мера.
Гвен глотнула еще разок, но бабочки не перестали трепыхаться у нее в животе. Кристине же, казалось, все нипочем – она выглядела оживленной и беспечной, как будто в ее в жизни все в полном порядке, и Гвен почувствовала, что почти не знает эту женщину. Здесь, в Нью-Йорке, она была стопроцентной американкой, не то что на Цейлоне. Сперва Гвен благоговейно трепетала перед ней, потом ревновала к тому, как легко она умеет очаровывать Лоуренса, а после того как купленные мужем акции резко упали в цене, злилась на Кристину. Теперь ее гнев немного поутих, и Гвен удивилась, обнаружив, что искренне восхищается американкой – ее жизненной силой и решительностью. Нужно было обладать немалой смелостью, чтобы явиться к ним с новой идеей, после того как предыдущая с треском провалилась.
Один из музыкантов встал, и Кристина пересела поближе к Гвен.
– Я так рада, что мы зарыли топор войны, – сказала она и пожала ей руку.
– Топор?
– Да ладно тебе, сама же знаешь, что я ужасно ревновала, когда Лоуренс вернулся из Англии с новостью, что женился на тебе.
– Ты ревновала его ко мне?
– А кто удержался бы? Гвен, ты красавица, причем красота твоя природная, мужчины это обожают. – (Гвен покачала головой.) – Разумеется, я рассчитывала, что Лоуренс будет счастлив с тобой как с матерью его детей и со мной в роли своей любовницы.