Партридж покачал головой:
– Если я прав, то это некая форма мышечной атрофии, и, вероятно, состояние девочки будет только ухудшаться. Боюсь, наиболее вероятный прогноз – возникновение сердечной недостаточности.
Гвен, силившаяся сдержать эмоции, согнулась пополам, как будто ее ударили в живот.
Партридж протянул руку, но она ее не взяла. Если она примет его сочувствие, все, что хранится под замком в ее душе, вырвется наружу, и тогда конец спокойствию. Гвен глубоко вдохнула и спросила:
– Можем мы что-нибудь сделать для бедного ребенка? – Она старалась говорить спокойно, насколько это было возможно, и крепко держалась за спинку стула. – У Лиони никого нет, понимаете. Только Навина… и мы.
– Я пришлю для нее кресло-каталку.
Губы Гвен разжались, и она судорожно крикнула:
– Нет!
– Если вам нужно мнение еще одного специалиста…
– Но она сможет плавать, правда?
Доктор улыбнулся:
– Какое-то время. Вода облегчит боль и снимет нагрузку на ноги и позвоночник.
– Но что дальше?
– Я покажу айе, как массировать девочке ноги. – У Партриджа слегка дернулся подбородок. – А вы сами решайте.
Гвен замялась:
– Джон, я вот подумала: если бы девочка оказалась в нашем доме раньше…
– Можно ли было избежать этого состояния? Вы это имели в виду?
Она кивнула и на миг задержала дыхание.
Партридж пожал плечами:
– Трудно сказать. Люди рождаются с этим недугом. У взрослых болезнь развивается медленно, принимает хроническую форму. Мы мало знаем об этом заболевании. А у таких юных созданий, как эта девочка, болезнь прогрессирует быстро.
– И?..
– Отвечая на ваш вопрос, скажу: я сомневаюсь, что, появись девочка в доме раньше, это что-нибудь изменило бы.
Как только Партридж ушел, Гвен тоже легла на кровать и, поглаживая горячий лоб Лиони, сказала:
– Все хорошо. Все будет хорошо.
Следующим утром Навина настояла, чтобы Лиони осталась в детской, где она могла бы неотрывно приглядывать за ней. Айя была права. У Гвен имелись другие обязанности, и она не могла все время находиться при девочке.
Оставшись в комнате одна, Гвен вернулась мыслями к тому вечеру в клубе «Аист». Ей казалось, что поездка в Нью-Йорк была сном, дивным видением, залитым ярким светом и омраченным только телефонным звонком, но все равно восхитительным. Зачем звонила Кристина, Гвен сейчас не интересовало.
Она выглянула в окно своей спальни и посмотрела на озеро, надеясь, что взгляд на ровную гладь воды подарит ей ощущение безмятежности. Вместо этого на фоне бледной воды она увидела силуэт Лоуренса и не сразу сообразила, что он несет на руках Лиони, а Хью и собаки идут за ним. Вид мужа, несущего на руках их ребенка, вызвал в Гвен такое сильное чувство, что она совсем позабыла о своих страхах. Она накинула шелковый халат, запахнула полы и вышла через французское окно на веранду.