Выражение лица дуэньи насмешило ее и одновременно обеспокоило.
— Я хочу покровительствовать искусствам, — сказала Янина, оборвав себя, другим тоном. — Этот юноша заслужил сегодня победу, он уязвлен и, наверное, беден… (А тетка тоже не богачка, промелькнуло в Янининой голове.) — Пригласи его, во-первых, навестить нас в гостинице завтра вечером, после объявления… После церемонии выбора невесты. А во-вторых, намекни, что у нас в поместье с охотой принимают талантливых людей. Может, недолго, всего пару недель, но он мог бы у нас погостить.
Площадь тем временем пришла в движение. Первыми освобождались дорогие и привилегированные сектора — там, где вокруг свечей горели еще и блики на золотых и фарфоровых блюдах. Толпа засиделась, господа и дамы с удовольствием разминали ноги, через несколько минут на площади все смешается — ряды, сектора, поэты и поклонники, судьи сегодняшней «схватки языками», стражники, карманники, обыватели…
— Скорее, Илли! Я выйду со всеми, встретимся возле экипажа!
Дуэнья была быстра, иногда быстрее самой Янины. Заколебались свечи, мелькнул широкий подол, на секунду ослепив белизной крахмальных нижних юбок. Илли шутя перемахнула через низкий заборчик ложи, и красный ее чепец уверенно поплыл в реке голов — к сцене.
Проигравшего юношу уже окружили. Уже злословили (как догадалась Янина по маслено-сладеньким лицам) и, должно быть, сочувствовали. «Вот как вы удивитесь, — подумала Янина, — когда он при всех получит предложение, переданное Илли!»
Теперь, когда первый шок от поражения прошел, щеки поэта немного порозовели. «Он талантливее вас всех, — с обидой подумала Янина. — Он будет новым поэтом-солнцем… Попомните еще, как отобрали у него такую необходимую, такую заслуженную победу!»
Стражники пригласили на выход дам из ее сектора, и Янина решительно зашагала по кирпичной лесенке вверх. Ее поражало и восхищало, как рыночная площадь за несколько часов превращается в огромный зал, который не стыдно посетить, наверное, даже королеве. Жаль, что нынешняя королева умерла давным-давно, а будущая еще не избрана. Говорят, дочери барона из Хлебного Клина избалованы и довольно-таки скверно воспитаны. Но, возможно, это обыкновенное злословие — ведь сколько девочек из графств и областей поскромнее во снах видят себя на троне рядом с принцем и злятся, злятся на сильных соперниц…
«Хоть бы он согласился, — подумала Янина о поэте. — Если он откажется… Будет ли это оскорблением?» Она уже жалела о своем порыве. А сдержись она, откажись приглашать поэта — сейчас жалела бы о нерешительности и трусости. Есть ситуации, в которых всегда себя ругаешь, проще с этим смириться и перетерпеть всего несколько минут. Сейчас вернется Илли, и мы все узнаем, да, мы все узнаем…