Перед отъездом бригадный комиссар Горбунов присутствовал на партактиве полка. После собрания завязалась оживленная беседа, и тут он раскрыл нам один секрет. Оказывается, вначале нас просто не хотели брать в дивизию.
— Вы-то, конечно, не причастны к этой оппозиции, — уверенно заметил кто-то.
— А вот и не угадали, — ответил Горбунов. — Я тоже был в числе противников. Знаете, уж очень необычным было ваше появление на фронте. Ну, в тыловых частях — куда ни шло. А тут — боевая, да еще вдобавок ночная работа, бомбежка вражеских войск и различных целей при любой погоде. Да что там объяснять — сами понимаете… Чтобы целая боевая воинская часть, составленная из женщин, наравне с мужчинами била врага… Теперь вижу, крепко мы ошиблись, недооценили возможностей советских женщин.
— Это не ново, — заметила я. — До войны многие летчики-инструкторы тоже не хотели обучать девушек.
— В самом деле?
— Спросите любую аэроклубницу.
— Значит, ошибались не мы одни, — заулыбался бригадный комиссар. — Это хотя и небольшое, но все-таки утешение.
На прощание Горбунов пожелал нам первыми в дивизии стать гвардейцами.
— Это будет последним и сокрушительным ударом по маловерам, — пошутил он.
В то время мы не придали серьезного значения словам бригадного комиссара, во всяком случае никак не думали, что они могут сбыться так скоро. Ведь минуло всего восемь месяцев, как наш полк прибыл на фронт. Правда, за это время мы неплохо поработали, себя не жалели, получили не одну благодарность от командования. Но так действовали и другие. Борьба шла не на жизнь, а на смерть, и каждый вкладывал в нее все свои силы.
Так мы считали. И потому, когда о нас заговорили в печати, когда девчата стали получать письма, в которых родные и знакомые обращались к ним как к героям, сперва все посмеивались, а потом стали недоумевать.
— Ну что это такое! — как-то с горечью сказала мне Женя Руднева. — Кажется, мои мамуся и папист совершенно разучились мыслить и писать просто, по-русски.
— О чем ты, Женя?
— Ну как же, — протянула она мне письмо отца и матери, — это не послание от любимых, а передовица из газеты.
Я быстро пробежала глазами несколько фраз.
— Не вижу ничего особенного.
— А ты вот тут прочитай. — Женя ткнула пальцем в середину тетрадного листка. — Героиня, героические дела! Да никаких героических дел я не совершаю, просто честно, как и все мы, бью фашистов. Они лезут, а я бью. Что тут особенного!
Подошли Наташа Меклин, Дина Никулина, Катя Рябова, Надя Попова, Оля Клюева.
— О чем спорит Женя?
— Героем быть не желает, — пошутила я. — Возмущается, почему ее так величают.