— Робин Гуд!
— Дюймовочка!
— Гаврош!
— Мальчиш-Кибальчиш!
— Робинзон!
Иногда шум поднимался такой, что Эмма Глебовна выбегала на середину и принималась колотить ладонями над головой. Чтобы все немного утихли, она делала всякие интересные объявления. Одно объявление было вот о чем: сегодня только предварительный смотр карнавальных костюмов, а завтра в зрительном зале будет парад книжных героев. Каждый герой должен придумать какую-нибудь сценку (один или с товарищами), или прочитать стихи, или спеть что-нибудь. И тогда жюри распределит призы.
Джонни задумался было, что же такое ему показать на сцене, но опять стали вызывать книжных героев, и он решил, что придумает потом.
Он ждал, когда вызовут Катю. Все, конечно, начнут голосить, что это Мальвина из «Золотого ключика». И когда чуть утихнут, Джонни крикнет: «А еще фея из «Пиноккио»! И тогда Катя еще больше обратит на него внимание. А после праздника Джонни пройдет и небрежно скажет: «Послушай, мы тут с одним поспорили: ты Фея или Мальвина?»
Главное — начать разговор…
Но Джонни не дождался, когда вызовут Катю. Эмма Глебовна воскликнула:
— Тихо, ребята! Сейчас мы пригласим на середину этого молодого храброго мушкетера!
Джонни встал и приосанился. Положил левую руку на эфес шпаги. Звякая шпорами, сделал два шага… Разве мог он подозревать, на какое вероломство способны его враги?! Когда он делал третий шаг, словно легким ветром сдуло с его головы шляпу!
Это было так неожиданно, что Джонни приоткрыл рот и взялся за стриженую макушку.
Секунду или две стояла тишина. И, оказавшись среди этой тишины, Джонни отчетливо понял, какой он сейчас нелепый: с круглой головой, торчащими ушами и глупым лицом.
Он бросился к шляпе, схватил. К ее полям была приклеена жевательной резинкой капроновая леска. Она тянулась за стулья, в задний ряд, где сидели Шпуня и вожди индейцев. Сидели они прямо, руки сложены на груди. Нарочно!
Шпуня нахально посмотрел на Джонни и громко сказал:
— Лысый мушкетер!
Джонни отчаянно нахлобучил шляпу до самых ушей, но было, конечно, поздно. Грохнул такой смех, что в голове зазвенело. И сквозь этот смех были слышны индейские вопли:
— Лысый мушкетер! С него скальп содрали!
Смеялись все, кроме Джонниных друзей.
И Катя смеялась!
Эмма Глебовна металась, как Дон Кихот, потерявший коня, и призывала успокоиться и отгадать, из какой книжки пришел этот герой. Несколько слабых голосов крикнули, что из «Трех мушкетеров», но смех не утихал.
Все было кончено.
Джонни пошел к двери.
Комната была большая, и шел он долго. И, видимо, как-то по-особенному шел, потому что смеяться стали тише, а когда Джонни был у двери, замолчали совсем.