Я был один, с верным мечом в руке. Уже немало, но сейчас мне очень не хватало потраченного в схватке с орками Чохо амулета. Хотя не уверен, что такого медведя получилось бы свалить заключенным в перстне заклинанием. Слишком этот зверь велик, слишком огромен.
Мелькнула идея отступить в озеро. Мелькнула и тут же угасла. Я слишком хорошо знал, какими прекрасными пловцами были неуклюжие на первый взгляд косолапые гиганты. Воды они не боялись. Оставалась надежда только на меч. Холодок прошел по руке, клинок меча вспыхнул белым светом. Не завалю сразу, зверь меня задавит. Медведь тоже почувствовал неладное и коротко рявкнул, явно готовясь ринуться на меня.
За моей спиной послышался вскрик, сменившийся плеском воды. Я замер, медведь тоже. Похоже, Урр наконец увидела зверя, хотя такое чудовище трудно не заметить. И сейчас, судя по звукам, орчанка рванула к берегу. Надо бы крикнуть ей, пусть плывет на середину озера, возможно, зверь за ней туда не полезет. Проклятье, я даже не могу обернуться, слишком близко медведь. А сумасшедшая орчанка выскочила на берег и в два прыжка оказалась между мной и зверем. Что она делает, у нее же даже сабли нет!
– Уур хулээнэ, сун-манаач! – отчаянно закричала Урр, выставив руки перед собой. – Энэ минэй очин’хо![2]
Зверь недовольно уставился на обнаженную степнячку. Помотал головой, словно не верил своим глазам. Затем опустился обратно на четыре лапы и, вытянув шею, принюхался к замершей перед ним Урр. Девушка продолжала стоять между нами, вытянув вперед руки. Лишь слегка склонила голову, чтобы не встречаться взглядом с налитыми кровью медвежьими глазками.
Зверь обнюхал орчанку и зарычал недовольно, но уже без ярости.
– Хо, очин! – повторила Урр не так громко, но по-прежнему твердо. – Дууртай-очин![3]
Я замер, не зная, что предпринять. Кидаться оттаскивать Урр было сейчас глупо и смертельно опасно. Этой твари достаточно махнуть разок лапой, и мою спутницу не спасут даже воды священного озера, будь они хоть трижды целебными. Но тварь пока не торопилась махать лапами. Да и вообще нападать. Зверь постоял, слегка покачиваясь. Похоже, раздумывал, закусить ли ему все же незваными гостями или пусть пока поживут. Перевел взгляд с орчанки на меня. Тяжелый взгляд, сердитый. Снова уставился на орчанку. Затем протяжно вздохнул совсем по-человечески, внезапно развернулся и, раздвинув кусты, исчез среди них. Ни одного сучка не хрустнуло под тяжелой лапой, лишь качнулись ветки, смыкаясь за огромным зверем. Да раздалось, словно последний раскат уходящей за горизонт грозы, затухающее вдалеке недовольное рычание. Затем и оно стихло, лишь оставшийся на земле след огромной когтистой лапы шириной в четыре моих ладони показывал, что страшный гость нам не померещился.