Разумеется, в своем спиче я безбожно сглаживал острые углы и замалчивал офигительные проблемы, предстоящие в этих переговорах. Деникин – еще тот жук (и плевать он хотел на своего крепостного предка), да и окружение у него соответственное. Дай бог, чтобы хоть о чем-то договориться получилось. А если получится, то очень желательно, чтобы командующему несогласные с его решением соратники внезапный несчастный случай не устроили. Но по-любому эти переговоры внесут раскол в Белое движение. К слову говоря, в наше тоже. Именно поэтому я сейчас перед ребятами распинаюсь. И судя по их разглаживающимся физиономиям – довольно успешно.
Уже успокоившийся Трофимов, поморщившись, вставил:
– Угу. И вот эти «благожелательные» опять нам в рыло совать станут да под ружье ставить…
Я ухмыльнулся:
– Гринь, мне вот даже интересно, что будет с тем, кто тебе в морду дать возжелает. Ты его сразу порвешь или сначала покуражишься? А если говорить серьезно, то сейчас активно пишутся новые уставы. Кстати, и мною в том числе пишутся. И согласно этим уставам, физическое воздействие на подчиненных будет караться трибуналом. Командиров, к слову, тоже бить не рекомендуется.
Взводный-3, сидящий за боковым столом, при этом известии удивился:
– Интересно получается… а вот ежели боец совсем тупой и наглый? Слов не понимающий. Ты ему говоришь одно, а он делает совсем другое. Да еще и руки у него из задницы растут. И орать на него – только горло себе зазря надрывать. С него этот ор как с гуся вода. Как же с такими быть?
Пленные, до этого внимательно слушавшие наши разговоры, на этом вопросе встрепенулись и уставились на меня. А наглый поручик еще и бровями эдак вопросительно пошевелил – мол, чего ответишь? Ха! Напугали бабу хреном! В Советской армии все эти вопросы давным-давно пережёваны и выкаканы! Поэтому ответил без особых размышлений:
– Станислав Казимирович, вариантов у тебя в этом случае – море. И без всякого мордобоя. Если боец не понимает слов, то он всегда может заняться индивидуальным повышением своего боевого мастерства или общефизической подготовки. Особо желательно, чтобы это происходило в свободное время. То есть все идут в увольнение, а этот ухарь роет окоп для стрельбы стоя с лошади. Тем самым оттачивая боевое мастерство. Или под руководством отделенного занимается отжиманиями, повышая физическую подготовку, остро необходимую прогрессивному бойцу Красной Армии.
Я бы и про наряды на кухню завернул, но в данное время – это не наказание, а возможность пожрать от пуза. Так что наряды оставим на потом. Городецкий же, выслушав ответ, крякнул и уточнил: