(примерно через пять минут, вынув из ушей наушники, подключённые к телефону)
— Ты вообще рехнулась такое писать?! — возмущённо восклицает СунОк. — Вообще дура, что ли?
— А что не так? — обижаюсь я за сделанный кавер, хотя подобная реакция была отчасти ожидаема. — Нормальная песня. Всё есть — воспоминания о прошлом, сожаления о будущем, даже намёк на попытку возврата. Потом — очень приятные слова для мужского эго. Что ещё от песни-расставания требуется?
— Точно — рехнулась, — уже спокойней констатирует СунОк и обещает. — Сейчас позвоню ЁнЭ, скажу, пусть она тебе запретит. Пусть она тебе рассказывает, что не так, чтобы я тебя не придушила, идиотку.
— Ой, да ладно тебе! — говорю я. — Сразу прямо звонить, жаловаться. Давай лучше поговорим о том, на сколько тебя в тюрьму посадят за спекуляцию ценными бумагами?
Онни замирает с телефоном в руке, не донеся его до уха.
— А вообще я хотела пообщаться на серьёзную тему, — говорю я. — Будущее туманно и неопределённо, и в нём есть такие штуки, как поворотные моменты. Кажется, в моей жизни настал такой момент. Я хотела поговорить с тобой об этом.
— Ты беременна? — помолчав две секунды, спрашивает СунОк.
— Другой напасти в жизни нет? — интересуюсь я.
— Заболела? — внимательно оглядывая меня, делает другое предположение СунОк.
— Нет, я собираюсь говорить о светлом будущем, — отвечаю я.
— Скажи сейчас, — предлагает онни.
— Сначала нужно подготовиться, — отвечаю я, полагая, что после того, как я сообщу о своём желании покинуть агентство, прогулка по городу в сопровождении онни вряд ли состоится.
Будет много крика и мама в доме…
— Опять что-то натворила, — приходит СунОк к окончательному выводу.
— Ещё нет, собираюсь, — отвечаю я. — Но думаю становиться умней и сначала обсудить идею со старшей сестрой. Узнать, что она скажет.
— Да? — очень недоверчиво произносит онни. — А почему это нельзя сделать дома?
— Сколько можно дома сидеть?! — возмущаюсь я. — Дом, агентство, агентство, дом! Я что — проклятая, что ли? Хочу на людей незнакомых посмотреть! Съесть чего-нибудь вредного…
— И куда мы с тобой пойдём?
— Можно в «Галерею», — предлагаю я. — Пошаримся по бутикам, посмотрим, чем завлекают. Зайдём, навестим наш электрощиток. Пощёлкаем, как в прошлом, выключателями, побегаем в темноте наперегонки с охранниками универмага, поужасаемся, нагуляем аппетит, потом сядем где-нибудь, где прилично кормят, и я тебе всё расскажу.
— Тебя точно одну нельзя из дому выпускать, — внимательно смотря на меня, произносит СунОк. — Ты какая-то возбуждённая.
(Где-то в это же время. ИнЧжон, скрывшись от посторонних глаз, вытирает платочком горькие слёзы обиды. Наконец, слёзы подходят к концу. ИнЧжон несколько раз глубоко вздыхает, смотря в небо сквозь промокшие ресницы.)