– А ну живее, толстопуз! – крикнул кто-то из хохочущих молодых людей. – Давай, давай, поактивнее! Напоминаю: трое из вас, те, кто проявит себя хуже других, сегодня умрут! А победитель получит бабу на целую ночь!
– А если победит баба? – спросил другой.
– То она эту ночь проведет одна, это тоже награда хоть куда! – сообщил ему лидер, вызвав одобрительный гул соратников: мол, по заслугам и награда.
Вот ведь, на вид нормальные люди, явно книжки в детстве читали хорошие, родители их, скорее всего, лаской и заботой не обделяли, что такое общечеловеческие ценности, они тоже наверняка знали. Откуда же это вылезло в них? Или оно было всегда и сейчас просто выперло наружу? А может, и на том свете они были такие, просто все это делалось не явно, не напоказ, сдерживали их кое-как законы и общественное мнение? Жека мне как-то года три назад рассказывал, что накрыл один клуб из тех, что назывались «элитными» и предназначались для отдыха крайне состоятельных граждан. Так вот, в подвале, оборудованном в стиле испанской инквизиции, он чего только не нашел, ассортимент там был гигантский – от дыбы до «испанского сапожка». И кровью свежей вперемешку с кусками человеческой кожи там все заляпано было так, что даже его начало потряхивать.
– Люди иногда ведут себя как редкостные свиньи, – заметила Фира. Она, сузив глаза, смотрела на происходящее, и оно ей тоже явно не нравилось.
– А мне их не жалко. – Голд явно прокачал ситуацию и говорил даже не шепотом, а вполголоса. Гвалт стоял такой, что все равно его, кроме нас, никто услышать и не мог. – Я про рабов. Если люди мысленно уже готовы прогнуться, то вопрос только в том, как быстро они себе хозяина найдут.
– Этим придуркам повезло, что они обосновались далеко от кочевников, – заметил я. – С таким подходом к собственной безопасности они там долго не протянули бы.
– Им повезло, что мы такие лопухи, – самокритично ответил мне Голд. – Но прозревший глупец уже не глупец. Как думаешь, парни уже на позиции?
– Давай еще пару минут подождем, – предложил ему я. – Время не поджимает пока.
– Ну это совсем уже халтура. – Юноша с зализанными волосами показал на одного из рабов, плотного мужчину, который, видимо, совсем вымотался и с трудом передвигался по поляне. – Безобразие! Что за тормоз?!
– Ага, – кивнул носатый парень, которого я, кстати, узнал, он был среди тех, кто тогда Азиза убивал. – Сейчас.
Он легко вскочил на ноги и подхватил одну из дубинок, которые лежали сваленными в кучу. Легко, как бы играючи помахивая дубинкой, носатый подошел к пыхтящему толстяку, сидящему на траве, и, наклонившись, сочувственно спросил у него: