Как видно, так он и думал, судя по улыбке. Он явно был в приподнятом настроении, и это хорошо. Человек должен воспринимать крушение своего мира в приподнятом настроении, чтобы хоть как-то смириться с его потерей, да к тому же ему еще в тюрьму лезть, я его до прихода Голда там законсервирую. Ну если он уцелеет, конечно.
Жизнь в тюрьме, к слову, уже затеплилась – Перстень с Амиго привели накануне в крепость первый поток лесных жителей, в том числе и пятерых отморозков. В ту же ночь и отправили этих пятерых в янтарь, как мух. Не знаю уж, заметил это народ, не заметил, в любом случае вопросов никаких не последовало. Да и кому спрашивать? Те, кто у нас не первый день живут, знают, что просто так ничего не делается. Новенькие же больше о себе думают, а о ближнем своем – не слишком. Да и лиц заключенных в желтизне янтаря не видно, так, мутные фигуры различить можно, и все.
А Фрэн и главного гаденыша среди пришедших не оказалось. Досадно.
– Время жертвы! – неожиданно басовито гаркнул жрец, раскинув руки в стороны. – Сегодня наш повелитель будет доволен, сегодня мы накормим его досыта, он получит сладкое мясо греха, мясо детей!
– Аой! – завыла толпа. – Аллилуйя! Мясо нашему властелину, пусть он будет сыт!
– Да! – Великий жрец поднял руки. – Да! Это великая ночь, ночь, когда Великий Речной Зверь предстанет пред нами, его детьми! Его слугами! Его рабами!
– А-а-а, о-о-о, – ожидаемо затянули сектанты знакомую нам мелодию. – А-а-а, о-о-о!
Я угадал: первой речному фантому решили отдать Аллочку, как видно, за излишнюю строптивость. Ну и за отменное знание ненормативной лексики: матюки, которыми она осыпала странное существо с отвисшими грудями, тащившее ее за собой, донеслись даже до нас. Они даже вой толпы перекрыли!
Впрочем, как видно, великий жрец счел, что его зверюшка изрядно проголодалась, и вторая рука бабищи цепко держала лапку мальчугана, одного из тех, кого мы вывели с поляны. Он держался спокойно, хотя несомненно был напуган. Ночь, вой, костры, жуткое создание из кошмарных снов, которое тебя куда-то тащит… Если бы со мной в его годы случилось подобное, я бы шорты свои намочил и ревел бы, честное слово. А этот – молодец. Хоть и потряхивает его от страха, ни слезинки не проронил.
Великий жрец не торопясь прошествовал вдоль коленопреклоненных и монотонно гнусящих прихожан, довольно озирая их, добрался до помоста, взошел на него и взмахнул руками, требуя тишины. И все сразу замолчали.
– Время жертвы! – Надо заметить, что набор слов тут вообще был невелик. Все разговоры – либо о жертве, либо о Великом Речном Звере. Интересно, а они вообще тут друг с другом общаются? – Братья и сестры, мы наконец-то дадим нашему богу то, что должны, настало время!