– Тогда не будем терять время! Пойдём!
Старик встал и направился к двери. Если она не пойдёт, то он отправится в темницу самостоятельно. Когда Понтиус схватился за ручку двери, то услышал недовольное бормотание и шум отодвигаемого стула. Значит, она всё-таки увязалась за ним. Ничего, пускай ученица немного развеется, он улыбнулся в свои усы.
* * *
До тех пор, пока дверь моей камеры никто не трогал, я спал беспробудным сном. Может быть, виной всему был стресс, или холод в темнице был такой, что моё тело невольно пыталось экономить силы. Не знаю. Вначале я даже не понял где нахожусь, а затем, после того как ощутил в своей руке деревянное подобие оружия, я вспомнил все последние печальные события, и когда отворилась дверь, я уже мысленно прощался с камерой и заодно с жизнью. Я вспомнил, что меня собирались казнить, а я собирался драться за свою жизнь и умереть в битве, как настоящий воин. Смерть через повешенье казалась мне слишком оскорбительной, приличествующей больше преступнику.
В камеру вошли два стражника с факелами, ещё один остался снаружи, в коридоре.
– Встать! – Скомандовал один из них. Я нехотя поднялся с кровати, дрянное одеяло я предпочёл оставить на своих плечах, а ложку спрятал в рукаве. В свете факелов было заметно, что стражники нервничают. – Отойди к дальней стене!
Едва я подчинился, надеясь усыпить их бдительность, как в камеру вошёл старик в чёрной сутане подвязанной обычной верёвкой и женщина с накинутым на голову капюшоном.
Вот это меня удивило. А ведь я ожидал, что меня примутся вязать, чтобы увести на казнь. Интересный поворот. Женщина сбросила капюшон, и я увидел Ингрид. Дочь герцога соизволила посетить это вонючее и убогое место!? Моя бровь поползла вверх без моего разрешения. Девушка в этот раз была смущена, кривила носик, но держалась стойко. В целом я никак не мог представить эту милую красавицу в этом жутком месте. Ингрид держала обе свои руки вместе, я понял, она сомневается в том, что сейчас делает.
А вот дряхлый седобородый старец был уверен в себе настолько, что неожиданно заявил, обращаясь к стражникам:
– Оставьте нас и подождите в конце коридора!
Его строгий голос не допускал возражений и я почувствовал в нём силу, которую я не чувствовал даже в герцоге. Глаза старика блеснули в свете факелов, стражники строго и предупреждающе посмотрели на меня, а затем отправились к выходу. Старик выхватил у одного из них факел и, дождавшись, когда за стражниками закроется дверь, подошёл ко мне, посветил себе факелом, чтобы рассмотреть моё лицо и сказал: