– Ежели наши гости и в самом деле те, за кого себя выдают – со всем бережением доставь в Марсель, усади на корабль и пусть себе с попутным ветром плывут на Сицилию, к мадам Алиеноре, – хмыкнул глава прецептории. – Увозя наши наилучшие пожелания и уверения в глубоком почтении. Но если тебе покажется, что нас пытаются водить за нос – немедля волоки их обратно. Более всего мне подозрительны наемник и английская девица… Эти двое скрыться ни в коем случае не должны.
* * *
Взмыленная лошадь, чей природный рыжий цвет потемнел почти до гнедого, остановилась подле прецептории незадолго до наступления девятого часа. Животное пошатывалось, разбрасывая вокруг себя клочья пены, и запаленно хрипело. Свалившийся из седла всадник – невысокий, угловатый, производивший впечатление сущего юнца – неуклюже заковылял к запертым створкам, замолотил кулачком по доскам. Заметил цепочку, вцепился, лихорадочно задергал. Открывшему оконце привратнику сунули в нос круглую эмалевую бляшку с двумя треугольниками, потребовав немедленно впустить. На вопрос, кто, к кому, по какому делу, гонец огрызнулся – к его милости де Транкавелю, что гостит у храмовников, а более никому ничего знать не положено.
Голосок у вестника был под стать облику – высокий, обиженно звенящий. Привратник, отпирая калитку, недоуменно фыркнул: неужто в Ренне не сыскалось человека постарше и поосновательнее? Отправили какого-то молокососа, который в седле-то еле держится.
Бланка действительно изрядно прихрамывала, честя себя последними словами: надо было не сидеть безвылазно в замке, а хоть иногда выезжать на далекие прогулки! Всю дорогу она погоняла несчастную лошадь, затравленно озираясь по сторонам в ожидании погони из Ренна либо засады в придорожных кустах. Но никто не преследовал одинокого всадника, никто не нападал, не кричал «Стой!..»
Она благополучно добралась до Безье. Увидев знак, ее беспрекословно пропустили сперва в городские ворота, а затем и в обитель Храма. Наваждение действовало – случайные собеседники, скользнув по ней рассеянным взглядом, охотно принимали девицу де Транкавель за подростка мужского полу. Мужчин вообще легче обмануть. Женщина наверняка заподозрила бы неладное, но встреченным по дороге горожанкам и вилланкам не было до никакого дела до спешащего всадника, а прецептория всецело принадлежала мужчинам.
Иллюзия оказалась настолько хороша, что в первую пару мгновений обманула даже Бертрана де Транкавеля. Он, не глядя, выхватил у введенного в гостевые покои гонца послание, увидел сломанные печати… и только тогда догадался взглянуть, кто именно протягивает ему пакет.