– А Рамон? Как он посмотрел на то, что младший брат крутит любовь с бывшей подругой?
– Промолчал и сделал вид, будто ничего не заметил. Но я уверена, он запомнил обиду. Мне он ничего не смог бы сделать, я – дочь короля. А вот брату…
– Ты выбирала любовников по своему излюбленному принципу «необычности», я правильно догадался?
– Да, правильно. В Транкавелях есть что-то особенно притягательное. С Хайме я урывками встречалась полтора года, вплоть до времени, когда приехала Элеонора Пуату и мой отец дал согласие на брак с Ричардом. Мы весьма романтично попрощались, когда королевский кортеж останавливался в Тулузе. Хайме примчался из Ренна на взмыленной лошади, уговаривал бежать с ним, но сами понимаете – принцесса не имеет права соглашаться на личное счастье. И я не думаю, что получила бы упомянутое счастье с одним из Транкавелей. Даже от совсем юного и безрассудно влюбленного Хайме меня иногда бросало в дрожь.
– Надеюсь, я не произвожу подобного впечатления?
– Нет, шевалье. Вы просто чужой. Чужой для Франции, Наварры или Англии. Это очень заметно. Вот хотя бы… Вы католик?
– Нет, – честно ответил Казаков. – Как это по вашему? Ortodox? Византийская вера, принятая в Константинополе? Очень похоже на католицизм, разница только в непризнании Папы вселенским патриархом и двух словах молитвы «Символ веры».
– Да, я слышала, – кивнула Беренгария. – Монахи мне объясняли. Схизматики утверждают, будто Святой Дух происходит только от Отца, а римский престол полагает, что от Отца и Сына. Так вот, вы, пусть и немного по-другому – верите, вы христианин. А Транкавели не верят ни во что. Нет, они прилежно ходят в церковь на мессы – я сама видела, как старый граф стоял вместе с моим папой на Рождество перед алтарем. Но это только видимость. Фиглярство. Балаганный фарс.
Беренгария умолкла, скорее всего, не желая развивать неприятную для нее тему.
«Все-таки она очень умная, – размышлял Казаков, разгуливая утром по коридору замка Танкреда. – Принцесса моментально заметила то, что в привычном для нее мире я чужак. И полагает, что чуждость происходит из-за разницы в конфессиях и оттого, что я приехал очень издалека… Эх, Беренгария, знала бы ты, насколько издалека!»
Из покоев Элеоноры вышла молчаливая и худощавая мадам де Борж, пристально осмотрела оруженосца, но, как всегда ничего не сказав, отправилась в комнату Беренгарии. Предосудительного замечено не было, да и не будет. Все следы ночного приключения старательно заметены – как же, учены.
«Хотелось бы знать, – подумал Сергей, – каким образом предохраняются здешние дамы? Нежелательная беременность во все времена являлась проблемой… Беренгария общалась с мужчинами четыре года и по сей день не влипла. Значит, что-то есть. Травы какие-нибудь?.. Впрочем, на моих глазах она ничего особенного не потребляла. Или?..»