Гунтер засек время по наручным часам. Короли показывали молодецкую силушку уже двенадцать минут, считая от начала пешего боя. Зрители в экстазе, один Филипп-Август жует кусок хлеба с мясом и смотрит на царственных братьев снисходительно. Французский сюзерен редко принимал личное участие в ристалищных потехах, обычно предоставляя другим рыцарям право выступать от своего имени.
Больше всех страдал Бертран де Борн, переживая за друга как ребенок – то вскочит, то схватится за голову, выкрикнув совершенно негалантную фразу, потом опять свалится на скамью…
Победил Танкред. Скорее всего, молодой король оказался самую малость побыстрее Ричарда. Огорошив англичанина серией увесистых ударов по щиту и изрядно потеснив его, Танкреду удалось отвлечь внимание Ричарда и выбить меч из его рук. Еще сицилийцу подыграла случайность: царственный сын Элеоноры от неожиданности оступился и упал на спину.
Настала гробовая тишина. Поверженный Ричард возлежал под ногами Танкреда, его клинок валялся в трех шагах поодаль. Сицилиец мог позволить противнику и далее продолжить поединок, стоило лишь отойти в сторону и дождаться, пока Ричард не поднимет меч. Но вначале следовало произнести риторическую фразу:
– Признайте поражение, сир.
В любое другое время выведенный из себя неудачей Ричард схватил бы клинок и бросился в бой. Однако король неловко упал с коня, сильно ушибся и у него нестерпимо болела спина. Рыцарь, конечно, должен терпеть боль, но не такую…
– Признаю, – донеслось из-под шлема. Победа сицилийца выглядела слишком очевидной. Сначала проигран конный поединок, а затем Танкред заставил короля Англии потерять меч.
Воздух разорвал торжествующий вой подданных Танкреда. Рыцари его свиты, приезжие из Калабрии и Апулии, находящихся под сицилийским скипетром, mafiosi, оруженосцы, пажи – вопили все. Сдержанно радовались французы, а король Филипп всем своим видом словно бы говорил: «И на старуху бывает проруха». Англичане вяло поприветствовали победителя, однако на большее не решились.
Схватки окончились.
– Ричард никогда не терпел и не любил поражений, – заметил сэр Мишель, мрачным взглядом озирая восторгающихся сицилийцев и прихрамывающего английского монарха, что брел к свите. – А сейчас Танкред заставил его признать свою победу. Клянусь, ничего хорошего из этого не выйдет!
– Поедем в город, – Гунтер устал, ему напекло голову осенним, но все еще жарким средиземноморским солнцем, и вообще ему надоели благородные забавы. – Может быть, Серж вернулся и мы застанем его у Роже де Алькамо?
Когда лошади миновали ристалищное поле, Гунтер углядел, как на повозку грузят два трупа. Все-таки кому-то не повезло значительно больше, чем Ричарду.