Казаков, пытаясь не обращать внимания на взгляды монахинь, работавших в саду, прогуливался под темно-зелеными кронами, шествуя в сторону от маслобойни к монастырской церкви. Ангерран его тоже весьма заинтриговал – этот человек уж настолько отличался от всех доселе виденных, что вызывал настоящий благоговейный восторг, перемешанный с чувством опасности.
С другой стороны, многих ли Сергей встречал раньше? Да и все, с кем приходилось общаться, отнюдь не смахивали на классические средневековые типажи. Ну, разве что сэр Мишель и Ричард – рыцари со всеми рыцарскими комплексами… Однако, у обоих свои тараканы в голове, опять же делающие английского короля и нормандского шевалье категорически непохожими на глуповато-возвышенных персонажей романов Томаса Мэлори.
В Ангерране невооруженным глазом замечалась хватка, непоколебимая уверенность в себе и привычка командовать. Вдобавок он запросто вхож к Элеоноре. Теперь следует представить человека, живущего через восемьсот лет и способного без приглашения и высочайшего дозволения появляться в личных покоях президента России или Соединенных Штатов. Но к Танкреду мессира де Фуа не звали, значит, дяденька принадлежит не к самому высшему свету. Что из этого следует?
Верно, очередной приступ шпиономании…
Скорее всего, мессир Ангерран какой-нибудь особый порученец королевы-матери. Конечно, в таком случае ему приходится использовать чужое или придуманное имя. Последнее-то он назвал, а вот фамилию умолчал. Имя «Рено» в нынешние времена распространено также, как «Иван» или «Андрей» в будущей России. Одно хорошо – этот самый Рено-Ангерран-или-как-его-там пообещал выполнить просьбу Элеоноры Пуату. Что ни говори, рыцарские шпоры здесь не раздают направо и налево, они являются чем-то наподобие красной корочки с названием оч-чень солидного учреждения. Только здесь это учреждение именуется весьма просто – «дворянское сословие».
– Посмотрим, – буркнул под нос Сергей и оглянулся. Не заметив как, он благополучно миновал сад и вышел к южной стене церкви – обычному на Сицилии длиннющему приземистому зданию с будто приплюснутой колокольней и вычурным резным порталом над входом. Конечно, до портала монастыря из «Имени Розы», каковой роман Сергей читал еще тогда, здешнему далеко, но все равно выглядит красиво и жутковато. Интересно, почему скульпторы начала второго тысячелетия испытывают такое невероятное пристрастие к сценам Страшного Суда?
От любопытства он заглянул в церковь. Если появится аббатиса Ромуальдина, питающая клиническую ненависть к мужчинам вообще и к нему в частности, из храма выгнать не посмеет. Не с ее шестка. И вообще: ведем себя прилично, с монахинями не заигрываем, пьяные песни не орем. Внешне – образец добродетели.